Выбрать главу

Пошел ты.

Его руки упали с ее рук. Пальцы вытянулись. Затем сжались, выпустив какофонию треска.

Если бы он был способен говорить, он бы сказал ей, что никогда — никогда — не простит ей этого.

Но он был не в состоянии говорить. Он не был способен ни на что, кроме как снова и снова бросаться на собственную ментальную стену в отчаянной попытке восстановить контроль.

Даже когда она ускользала все дальше от его досягаемости.

Даже когда его ладони раскрылись, и его ослепило огнем, огнем и огнем.

***

Через море

Маленькая девочка была поражена тем, насколько все было тихо.

Работорговцы пришли посреди ночи, вырвав ее маленькую деревню из глубокого сна. Как и у большинства ее родственников, многие из ее кошмаров вращались вокруг этого момента. В какой-то момент это стало вездесущей опасностью, постоянно таящейся в глубине ее разума.

Но реальность отличалась от ночных кошмаров.

Она всегда представляла себе, что будет больше шума — больше криков, еще больше криков, еще больше затяжных драк. Но люди в широкополых шляпах и их команда наемников первыми напали на самых молодых и сильных мужчин, заковав их в кровати, прежде чем они успели причинить неприятности. И даже те, кто сопротивлялся, были на удивление тихими, их бои были не более чем приглушенным ворчанием и тупой сталью, заканчиваясь поразительно быстро дрожащими последними вздохами.

Мать девушки, их предводительница, не разговаривала с ней, так как их разбудил стук копыт и плач жен. Единственным ее утешением была тихая рука на плече ребенка. Когда они вышли за дверь, она бросила взгляд на свою деревню — на свой народ или на то, что от него осталось после столь стремительного разрушения — и предложила работорговцам условия.

Девушке было не больше тринадцати, но она знала, что мать пытается спасти свой народ от неминуемого. Она также знала, что это не сработает. Кроме кратких приглушенных команд ее матери, никто не сказал ни слова.

Так было до тех пор, пока маленькая девочка не вышла вперед, посмотрела на одного из работорговцев и его блестящие темные глаза и не сказала:

— Вы можете получить за меня лучшую цену.

Слова сорвались с ее губ еще до того, как она полностью осознала, что делает. Работорговец оказался менее устрашающим, чем она себе представляла. Он был невысоким и толстым. Его длинное кожаное пальто было измято и натянуто, чтобы сдержать пухлые плечи, и натянулось еще больше, когда он переместился, чтобы посмотреть на нее. Она знала, что он обратил внимание на ее необычную внешность: ее кожа и волосы были совершенно белыми, совершенно бесцветными, а по коже ползли пятна того, что должно было бы быть ее естественным более глубоким цветом. Один зеленый глаз, один белый. Пряди темного смешиваются в серебристых волосах.

Позади нее она услышала, как ее мать сделала шаг вперед, словно останавливая ее.

Она не повернулась.

— Вы можете получить за меня лучшую цену, — повторила она. Ей потребовались все силы, чтобы не позволить своему голосу дрожать или сорваться. Она сосредоточилась на покачивании нижней части подбородка толстого работорговца. Одно щупальце ее разума потянулось к нему, прислушиваясь к проблескам его мыслей. Его жадность пахла потом в воздухе.

— Может быть, если бы ты была полнее, — проворчал он через мгновение. Он взял прядь волос между пальцами, затем поднял ее подбородок, повернул щеку, изучая полосу загара на правой стороне ее лица. — Но это…

— Что? — К первому присоединился еще один работорговец, его черная шляпа была смята в одной руке, когда он вытирал пот со лба. Этот был худым, с узловатыми суставами и изможденными щеками. Девушка заставила себя признать, как забавно они смотрелись вместе. Толстый и худой. Высокий и низкий. Как клоуны. Не монстры.

— Посмотри на эту.

— Она Фрагментирована. Не настоящая Вальтейн. И в любом случае слишком молода для шлюхи.

Толстый работорговец пожал плечами.

— По некоторым стандартам.

Даже со своей магией девочка редко чувствовала хоть намек на сдерживаемые эмоции матери. Но при этих словах удар яростной паники потряс ее, как удар грома.

Тем не менее, она не повернулась.

— Она ничего не стоит, — сказал худой работорговец. — Может быть, если бы она была полной.

Слова застряли в горле девушки. Мужчины начали отворачиваться от нее, глядя на своих солдат, которые сковывали мужчин перед деревней. В панике она разжала ладони, и светящаяся бабочка вылетела из ее рук, летая по воздуху, пока не столкнулась с лицом толстого работорговца.