Мое сердцебиение участилось в груди, а пальцы сами собой сжались.
— Это удивительно? — пробормотала я, слова сорвались с моих губ без моего разрешения.
— О, нет. Это ужасно, — ответил Макс. — Тебе это понравится.
Он начертил последнюю линию стратаграммы, и мир разлетелся на тысячу кусочков.
На этот раз я ожидала этого, но когда мы приземлились в Столице, я все еще ловила себя на том, что сжимаю руку Макса гораздо сильнее, чем когда мы улетали. Я пошатнулась на его плече, когда земля, казалось, поднялась и ударила меня. На несколько ужасных секунд мои чувства смешались в оттенках серого. Они возвращались одно за другим. Звук был на первом месте.
В частности, звук смеха Макса надо мной.
Я ослабила хватку.
— Ты в порядке? — Он спросил.
— Да, — слишком быстро ответила я.
Мы стояли в углу оживленной мощеной площади. Здания выстроились вдоль узких улочек, сложенных вместе, как мозаика. Украшены были даже самые маленькие из них: каменные львы, выглядывающие из-за дверных косяков, или изящно вырезанные лозы, стелющиеся по подоконникам. А люди… Люди были повсюду. Люди во всех стилях одежды, от рваной рабочей одежды до развевающихся шифоновых платьев. Люди всех цветов кожи, всех возрастов, все так плотно набились, что их плечи задевали друг друга. Если толпа кому-то и мешала, никто этого не показывал.
Я подняла глаза еще выше и увидела, что Дворец возвышается над всем этим — эти ножевидные вершины, более бросающиеся в глаза отсюда, чем когда-либо, разрезающие слабую дымку туманного прибрежного неба. Сразу за ним двойные Башни уходили в облака двумя эфирными колоннами из золота и серебра.
Мои губы раскрылись, но я на мгновение потеряла понимание своего нового языка. Слова растворились где-то между моим трепетом перед масштабами всего этого и паникой, которая поднялась в моей груди от многообразия. Я никогда не была так близка к такому количеству людей одновременно. Никогда.
— Я знаю, — проворчал Макс, читая мое лицо. — Вот почему я не прихожу сюда. Это, и в городе с населением в несколько сотен тысяч человек, это только вопрос времени, когда ты столкнешься с кем-то, с кем не захочешь разговаривать.
Его взгляд задержался где-то в толпе, и мне стало интересно, нашел ли он уже хоть одного такого человека. Вероятно, было много людей, с которыми Макс не хотел разговаривать.
— Я не создан для этого. Давай выбираться отсюда. Вознесенные, я не помню, чтобы этот сквер был таким плохим.
Он двинулся сквозь толпу. Когда мы двигались через море людей, я плавно скользнула своей рукой по его руке. Я сделала это из чисто практических соображений, но удивленный взгляд, который он бросил на меня, был настолько восхитительным, что я придвинулась немного ближе только потому, что хотела посмотреть, как он отреагирует. Возможно, я впервые увидела на его лице выражение, выходящее за рамки невозмутимой ворчливости или дерзкого удовлетворения.
— Что? — Я улыбнулась ему. — Если я потеряюсь, меня уже никогда не найдут.
К моему разочарованию, это испуганное выражение исчезло так же быстро, как и появилось. Он просто сузил глаза и сказал:
— Иногда ты непреднамеренно поэтичена.
— Ничего непреднамеренного, — холодно ответила я.
Неправда, но ему и не нужно было этого знать.
Толпа немного рассеялась, когда мы обошли площадь и заскользили по переулку, настолько узкому, что скрылись в тени зданий по обеим сторонам. Здания менялись по мере того, как мы шли, становясь чуть менее первоначальными и немного менее прямыми. Тип людей, мимо которых мы проходили, тоже эволюционировал — этих элегантных платьев становилось все меньше и меньше, их заменяли мужчины в небрежной одежде, склонившиеся над мольбертами, или женщины в ярких цветах, ухаживающие за цветами в горшках. У одного человека, мимо которого мы проезжали, был длинный изумрудно-зеленый плащ, почти касавшийся земли, и попугай точно такого же оттенка зеленого — попугай! — сидел у него на плече.
После этого я повернула голову, чтобы посмотреть на Макса, и мое лицо расплылось в ухмылке.
— Ты видел…
— Это не самая странная вещь, которую ты сегодня увидишь в этом городе.
Легкая веселая улыбка тронула уголки его глаз.
Он вырвал свою руку из моей. Я была немного удивлена тем, как сильно мне этого не хватало, когда мои руки неловко свисли по бокам.
— Здесь.
Макс повернулся к небольшой витрине магазина. На первый взгляд он казался закрытым. Пыльные шторы закрывали широкие стеклянные окна, вывеска над ними была пуста. Тем не менее, он даже не колебался и открыл дверь, пропустив меня первой.