— Рада видеть тебя спустя столько времени, Зерит, — сказала я.
Одна предательская морщинка мелькнула на переносице Макса, и я сразу поняла, что произойдет.
— Что, черт побери, это было? — он выплюнул. — Три высокопоставленных Вальтейна против одного ученика? В каком мире это разумно?
Я бросила на Макса предупреждающий взгляд. Каким бы трогательным ни было то, что он был так зол из-за меня, мне не нужно было, чтобы он подрывал мой успех, даже если его намерения были благими. Кроме того, я не боялась сильного давления. Не тогда, когда это дало мне гораздо больше шансов проявить себя.
Что у меня получилось. Это было все, что имело значение.
— Максантарий. Какой сюрприз. — Зерит оставил свою руку на мне. Его легкая улыбка затвердела. — Ты наконец пытаешься воссоединиться с обществом?
— Это временный тестовый период. Пока мое мнение неоднозначно.
— Правда? Такой беспечный человек, как ты?
Макс практически зарычал.
— Ты не ответил на мой вопрос. Хочешь объяснить, почему ты счел это приемлемым…
Замолчи.
— Макс — очень преданный учитель, — сказала я Зериту, придав своему голосу оттенок слишком приятного, слишком сладкого хорошего настроения.
Макс поймал мой взгляд и закрыл рот, хотя это выглядело так, будто это причиняло ему физическую боль.
Зерит отмахнулся от моего комментария, посмеиваясь.
— Мы старые друзья. Поверь мне, я очень хорошо знаком с его очаровательными особенностями. — Затем он снова повернулся ко мне, и его улыбка сменилась с жесткой на нежную. — Не могу передать, как я был рад услышать, что ты добралась сюда, Тисана. Но опять же, если бы кто-нибудь мог это сделать…
Я просияла.
— Спасибо.
Я могла слышать невысказанный ответ Макса, заметно бьющего сквозь зубы: Ну, она бы добралась сюда намного раньше, если бы ты…
Я взглянул на него с большой буквы В, прежде чем он успел бы что-то сказать, и он повернулся лицом к земле, нахмурившись.
И затем, мой самый сверкающий взгляд снова устремился на прекрасное лицо Зерита, я, наконец, задала единственный вопрос, который действительно имел значение:
— У тебя есть какие-нибудь новости от Трелл?
Выражение лица Зерита застыло так, что мой желудок сжался.
— Да. Нам нужно поговорить. — Он указал на маленькую дверь в главной комнате, затем повернулся к Максу. — Если ты извинишь нас, Максантарий. Я обещаю, что верну ее в целости и сохранности.
— Я не беспокоюсь. Сегодня она уже надрала тебе зад.
Боги, Макс.
Но Зерит лишь тихонько усмехнулся.
— Мы не можем с этим поспорить, не так ли?
Потом он повернулся ко мне и поманил.
— Следуй за мной, Тисана. Давай поговорим.
***
Мы свернули в белые залы, узкие и пустые. Зерит был значительно выше меня, определенно выше шести футов, и мне приходилось вытягивать шею, чтобы смотреть на него, пока мы шли.
— Прошу прощения за медленный ответ на твои просьбы, — небрежно сказал он. — Видишь ли, я был занят довольно долгим путешествием.
— Конечно.
— Я был весьма удивлен, когда впервые остановился в поместье Эсмариса и обнаружил… — Он выдохнул. — Ну.
Каждый мускул моего тела напрягся.
— Скажи мне. — Мой слащавый фасад начал таять.
— Вещи там были в… значительном беспорядке. Эсмарис, как я уверен, ты знаешь, был мертв. — Он взглянул на меня. Мне было интересно, знал ли он или подозревал, что я сделала. Если и знал, то ничего об этом не говорил. — Его сын был там, чтобы занять его место.
— Азин. — Я встречалась с ним всего дважды и очень не любила его. Он выглядел точно так же, как Эсмарис, и унаследовал всю безжалостность своего отца, но не его обаяние.
— Да. Не очень дружелюбный человек, оказывается.
Я покачала головой. Это было преуменьшение.
— Пока я был там, он был в самом разгаре безжалостной охоты на убийцу своего отца. А когда я говорю «безжалостной»… Я никогда не видел ничего подобного.
Я могла только представить. Никто не охотился так, как это делали Треллианские лорды — все эти безупречные белые наряды сменились на кроваво-красные. В кровопролитии было ритуальное качество, которое они принимали, вдыхали. И у Азина была более веская причина, чем у кого бы то ни было, броситься на самый кровавый путь. Эсмарис почти отрекся от своего сына. В последний раз, когда он приехал в поместье, он и Эсмарис вступили в очень громкий, очень публичный спор, который перерос в такую жестокость, что закончился тем, что Азина бросили у ворот с отсутствующим глазом.
Репутации и уважению Азина всегда мешало хорошо известное отвращение его отца к нему. Но со смертью Эсмариса у него будет возможность вернуть уважение, которое пришло вместе с фамилией — без неудобств самого Эсмариса. То есть до тех пор, пока он показал себя достаточно сильным и преданным делу.