Последние слова он буквально прокричал, нависнув всем своим немаленьким ростом над Игнис, которая в этот момент показалась хрупкой и удивительно ранимой.
Девушка смотрела на него, широко распахнув глаза, а затем отчаяние и боль исчезли из них, и огнерожденная бросилась к Лариэсу на шею, обнимая его так, что затрещали позвонки.
— Спасибо тебе, — прошептала она. — Это именно то, что я хотела услышать.
Он чуть отстранил собеседницу и покачал головой.
— Ваше высочество, как не стыдно вешаться на шею к неженатым мужчинам.
Игнис фыркнула и ее кулачок больно впился в плечо виконта.
— Поговори мне тут. — Она помедлила, и произнесла. — Но действительно, спасибо. Я рада, что встретила тебя.
— Я тоже, моя принцесса.
Эти слова вырвались сами по себе, и Лариэс тут же обругал себя за глупость, но Игнис никак не отреагировала на них. Она зевнула, прикрыв рот ладонью.
— Кажется, я еще не полностью восстановилась, пойду, пожалуй, к себе.
— Это будет самым правильным решением. Спокойной ночи.
— И тебе сладких снов, мой друг.
С этими словами заметно повеселевшая принцесса покинула телохранителя.
Глава 28
Два следующих дня Лариэс метался между лазаретом, где на поправку шли Кларисса и Эрик, и покоями Игнис.
И если друзья приходили в себя — даже Эрик начал шутить на тему увечья — то с огнерожденной дела были несколько хуже. Лариэсу приходилось утешать ее, болтая о всякой ерунде и вообще и не давая времени на то, чтобы задуматься о всяческих глупостях. Паллидий, надо заметить, также все время ошивался поблизости — ученик Корвуса явно что-то чувствовал, хотя и не мог объяснить, что именно.
Бледный чародей вообще нравился виконту и это чувство, кажется, было взаимным — два человека, наделенных просто невероятным любопытством, они очень быстро нашли общий язык, и могли часами обсуждать всякую ерунду, соскакивая с одной темы на другую, и вновь возвращаясь к первоначальной нити разговора. Правда, когда они увиделись первый раз, Паллидий едва не ударил по виконту магией, да и потом время от времени бросал на полукровку странные взгляды. И к первому, и ко второму Лариэс успел давным-давно привыкнуть, но все же немного удивлялся наличию такой импульсивности у человека, выросшего в Волукриме, известном своим теплым отношениям ко всем народам. На любые попытки выяснить, что же именно так взволновало Паллидия, отвечал молчанием, и Лариэс решил, что некоторым тайнам не суждено раскрываться. Видимо, есть в нем что-то, бесящее артефакторов. Что Мислия, что Вороний Король, что Паллидий, что другие маги предметов, которых ему удавалось встретить, реагировали одинаково. Наверное, увидься он хотя бы один раз с женой герцога Устина Вентиса, и та постаралась бы запустить в него какой-нибудь колдовской дрянью.
Это ничуть не ухудшало их с Паллидием взаимоотношений. Как казалось Лариэсу, барон чувствует в нем родственную душу — как ни крути, а телохранитель рано осиротел и детство его было не самым приятным. Впрочем, юноша старался не думать о том, через какие круги ада пришлось прорваться ученику Корвуса прежде, чем тот повстречался со своим наставником.
И вот теперь они сидели втроем возле реки и… рыбачили. Эту идею предложил Лариэс — лично его всегда успокаивала рыбная ловля, да и к тому же ему очень хотелось оказаться подальше от крепости, от всех забот и проблем.
— Жаль, не могу отправиться с вами, — произнес Паллидий, глядя куда-то вдаль, — но думаю, что серьезных отрядов врагов вы повстречать не должны до самого логова, уж очень много изначальных мы прикончили под стенами замка барона.
— Боюсь, что в самом логове все будет не так гладко, как хотелось бы, — вздохнул Лариэс. — Впрочем, там все будет зависеть от первой Тени, а не от нас.
— Понять бы еще, где именно это самое логово находится, — добавила Игнис.
— Мислия уверена, что где-то в районе Седого Старика, — заметил Щит принца.
— Да, для нечисти там хорошие места, — согласился Паллидий, — по крайней мере, если верить учителю.