Многие бывшие колонии теперь управляются военной администрацией. Но форма правления, базирующаяся на силе, а не на согласии, несовместима с основными принципами ислама, в котором отсутствует концепция узурпации власти. Поэтому не может быть и речи о совместимости военного положения и ислама.
Листовки с этим моим выступлением вскоре нашли путь в пресс-центры, ассоциации юристов, даже в тюремные камеры политических активистов.
Журналистов в суд не допускали, однако один ушлый британский корреспондент умудрился проникнуть в комнату заседаний. Его присутствия никто не замечал, пока вдруг в комнату не вошел некий серенький господин. Вошедший подошел к полковнику, пригнулся и прошептал что-то ему на ухо.
— Где? — встрепенулся полковник. Серенький господин повел носом в задний угол.
— Полагаю, вы журналист, — прогремел полковник. — Журналистам вход в зал суда воспрещен. Немедленно покиньте помещение.
Я увидела, как из зала провожают мужчину, одетого в шальвар хамиз, судя по виду, светлокожего патана, на которого вначале никто не обращал внимания. Часть истории он все-таки успел схватить. «Мисс Бхутто казалась собранной, в добром здравии, и продемонстрировала, что заключение не сказалось на ее остром уме и остром языке», — написал впоследствии корреспондент «Гардиан».
Здоровье мое, однако, не соответствовало внешнему облику. Ко всем невзгодам добавилось и своеволие некоторых лидеров ПНП в апреле 1983 года. В это время Зия снова попытался сколотить своему режиму политическую базу, которой недоставало ему с самого момента переворота. Собираясь в августе возвестить об очередном шаге в «исламизации» страны, он запланировал поездку по Синдху, первую после свержения правительства отца и попрания конституции 1973 года. Не удивительно, что народ реагировал на его приезд с гневом и возмущением.
Во время правления моего отца синдхи добились больших успехов, заняли важные посты на государственной службе в администрации, в таможне, в полиции. Уничтожили квоты в университетах. Синдхи получали земельные наделы, хорошо зарабатывали во вновь учреждаемых больницах, на сахарных и цементных заводах. Пришел Зия — и положение резко изменилось. Снова началась дискриминация синдхов. Государство владело в Синдхе большим количеством земли, и Зия принялся раздавать эту землю армейским офицерам, а не безземельным крестьянам. В промышленности отставные офицеры вытесняли синдхов с руководящих позиций. Несмотря на то что 65 процентов доходов Пакистана поступает от находящегося в Синдхе порта Карачи, мало что из этих доходов возвращается в провинцию. Это притеснение синдхов, в первую очередь экономическое, настраивало народ против военной диктатуры, и возмущение резко возросло после убийства отца. Многие в провинции были уверены, что, не будь он синдхом, его бы не уничтожили.
После выборов в местные органы самоуправления 1979 года избранные советниками члены ПНП в Бадине и Хайдарабаде вынесли резолюции, осуждающие казнь моего отца и высоко оценивающие его заслуги. В отместку Зия начал процесс дисквалификации советников ПНП по всему Синдху. Теперь же, стремясь продемонстрировать «единение», Зия запланировал посещение оставшихся на своих постах советников из ПНП. К моему ужасу, из газетных сообщений следовало, что это желание диктатора находит отклик у некоторых из них.
Что мне делать, как послать весть из заточения? Слуг обыскивают при входе и выходе, по городу их сопровождают агенты разведки на мотоциклах. В конце концов я попросила одного члена нашего домашнего штата сказаться больным и отправиться домой, в Ларкану, якобы для лечения и отдыха.