Вызывала озабоченность и судьба Аяза Саму, арестованного в декабре 1983 года, облыжно обвиненного в убийстве политического противника, сторонника генеральского режима. Его процесс вот-вот должен был начаться. Как и Ба-луча, Саму арестовали, намереваясь обезглавить рабочее движение в индустриальном центре Карачи. И ему тоже грозила смертная казнь. Следовало действовать, и действовать быстро.
Как только я смогла сидеть в постели, я приступила к составлению перечня преследуемых на основе своих записок и сообщений от наших сторонников из Пакистана. Я уже убедилась в действенности усилий «Эмнисти Интернэшнл», привлекавшей внимание общественности и правительств к нарушениям прав человека. Еще один пример — действия этой международной организации в деле Разы Казима, пакистанского юриста, в январе арестованного у себя дома в Лахоре и бесследно исчезнувшего. Призыв «Эмнисти» по делу Казима широко освещался в международной прессе.
«Недавнее исчезновение Разы Казима в Лахоре (Пакистан) вызывает тревогу, — писала в марте «Нэшнл» в статье о резком увеличении нарушений прав человека по всему земному шару. — Соединенные Штаты, поддерживающие пакистанский режим немалой суммой в 525 миллионов долларов в год, проявляют в этом отношении черствость и безразличие… Государственный секретарь США, очевидно, забыл букву американского закона об иностранной помощи, в частности, гласящего: „Не оказывать поддержку правительству страны, повинному в систематических нарушениях международно признанных прав человека, к числу которых относятся пытки… длительное содержание под стражей без предъявления обвинений и иные нарушения права на жизнь, свободу и личную безопасность"».
Статья появилась в свет весьма вовремя. В марте меня пригласили выступить в фонде Карнеги за мир между народами в Вашингтоне. Собрав стопки материала о политических заключенных Пакистана, прихватив старую записную книжку с адресами, я вместе с Ясмин вылетела в Америку.
Снова шагаю по длинным коридорам Конгресса. Студенткой Гарварда я пользовалась демократическими традициями Америки, чтобы протестовать против американского вмешательства в войну во Вьетнаме. Теперь я прибыла, чтобы заявить протест против убийства демократии в собственной стране. Во время первого визита я должна была хранить молчание, чтобы меня не выслали из страны как иностранку, прибывшую учиться, но занимающуюся политикой. Теперь же я могу говорить без ограничения.
Неделю я ораторствовала, дискутировала, разъясняла, взывала не переставая, выступала за прекращение нарушений прав человека и за восстановление демократии в Пакистане. Встретилась с сенатором Эдвардом Кеннеди, с сенатором Клэйборном Пеллом, которого поблагодарила за содействие моему освобождению; встречалась с каждым, кто готов был меня выслушать. Питер Гэлбрайт помог мне установить еще ряд контактов на Капитолийском холме. Я встретилась с сенатором Аланом Крэнстоном от Калифорнии, конгрессменом Стивеном Соларзом от Нью-Йорка, с членами Госдепартамента и Совета национальной безопасности. Говорила с бывшим министром юстиции Рэмси Кларком, который следил в Пакистане за процессом отца, с сенатором Макговерном, которого когда-то, студенткой Гарварда, поддерживала в президентской гонке. Теперь я надеялась на его поддержку в деле восстановления гражданских прав в Пакистане.
Пакистан и без меня занимал умы вашингтонских законодателей. Пакет американской помощи весом в 5,2 миллиарда долларов, принятый в 1981 году, оказался под угрозой из-за не поддающейся проверке ядерной программы Пакистана. Сенат обычно обходил эту загвоздку, связывая помощь не с тем, что у Пакистана «не было» бомбы, а с тем, что он ее не испытывал. Ко времени моего визита эту лазейку заткнула поправка, предложенная сенаторами Джоном Гленном и Аланом Крэнстоном, связывающая помощь Пакистану с условием, что президент США письменно подтвердит отсутствие у Пакистана ядерного взрывного устройства, а также материала для производства такого устройства. 28 марта сенатский комитет по иностранным делам единогласно принял эту поправку.
Я не собиралась обсуждать ядерную проблему, и во время встречи с главой комитета по иностранным делам сенатором Чарльзом Перси несколько опешила, когда он спросил, не следовало ли заблокировать помощь Пакистану из-за спора о ядерной бомбе.