Меня удручает гибель цветов, особенно отцовских роз. Каждый раз, возвращаясь из-за границы, он доставлял в свой розарий редкие саженцы причудливых пород: фиолетовые, танжериновые розы, вообще на розы не похожие, но столь совершенно оформленные природой и селекционерами, что выглядели фантастическими статуэтками. Больше всего ему нравилась голубая «роза мира» — так он ее называл. Теперь же из-за недостатка ухода розовый сад начал чахнуть, побурел.
Каждое утро, в семь часов, при круглосуточной летней жаре, я уже в саду, таскаю с садовниками тяжелые брезентовые шланги. От углов дома за мной следят охранники. Раньше садовники справлялись с поливкой розария за три дня. Теперь у нас на это уходит восемь. Когда приходит черед последних кустов, первые уже начинают увядать. Я хочу, чтобы они жили, вижу в их борьбе за выживание при острой нехватке воды и ухода отражение своей собственной борьбы в отсутствие свободы.
Счастливейшие часы моей жизни проведены среди роз и в прохладной тени фруктовых деревьев Аль-Муртазы. В дневные часы воздух напоен ароматом Дин-ка-Раджа, «Короля дня», сладких белых вспышек, часто вплетаемых в прическу, по обычаю, принятому у пакистанских женщин. На закате воздух заполняется запахом Раат-ки-Рани, «Королевы ночи», услаждавшей вечера, проведенные нашей семьей на террасе.
Шланги, кусты, вода… Собираю листья, сгребаю, сметаю их со двора, с газонов, до боли в руках. Ладони покрываются пузырями. «Что ты делаешь, зачем же так? Зачем ты себя убиваешь?» — ахает мать, видя, как я в полдень, обессиленная, валюсь с ног. Я ей возражаю, что надо чем-то заниматься. Но на самом деле физическая усталость дает мне возможность забыть тяжесть ситуации, не дает возможности думать о том, как впустую растрачиваются наши жизни под гнетом военной диктатуры.
Я вскапываю грядку и рассаживаю новые розы. Они не приживаются, все до одной гибнут. Мать более успешна в своих огородных экспериментах с дамскими пальчиками, стручковым перцем и мятой. Вечером свистом подзываю пару прирученных журавлей, благодарю их за отклик хлебом. Разговор с журавлями, работа в саду. Что-то посадила, что-то выросло. Доказательство того, что существую.
Когда не работаю в саду, время приходится просто убивать. Перечитываю Эрла Стэнли Гарднера — книги дедушки. Часто отключают электричество, приходится сидеть во тьме. Телевизор не конфисковали, но смотреть нечего. Во времена отца показывали пьесы, художественные фильмы, мыльные оперы, а также дискуссии, литературные программы, уроки грамотности, чтобы научить людей читать. Сейчас же, когда ни включишь, — везде Зия и снова Зия: Зия произнес новую эпохальную речь, общественность оживленно обсуждает новую речь Зии, сообщения о том, где и с кем встретился наш великий Зия, надежда наша и упование…
Каждый вечер в 8.15 мы с матерью включаем приемник, настраиваемся на Би-би-си, слушаем передачу на урду. Лишь радио Би-би-си позволило нам узнать, что толпа сожгла дотла американское посольство в Исламабаде, полагая, что США стоят за захватом Большой мечети в Мекке. Мы с матерью с изумлением узнали, что в заполненном силами безопасности, зарегулированном военным положением Исламабаде под носом у правительства и якобы без его ведома организованная автобусная колонна со студентами-фундаменталистами прибыла к американскому посольству и без каких-либо помех сожгла его. Посольство горело несколько часов, и даже этого огня никто из господ военных не приметил, зато последовала мгновенная реакция на демонстрацию сторонников ПНП. Посольство выгорело, один человек погиб. Сокрушенный Зия появился на телеэкранах, очень расстраивался, много-много сокрушался, рассыпался в извинениях перед американцами и пообещал компенсировать все убытки. Что за игру он вел? Для меня это до сих пор загадка.
Еще более потрясающее известие принесло сообщение Би-би-си через месяц.
27 декабря 1979 года русские войска вошли в Афганистан. Мы с матерью ошеломленно уставились в глаза друг другу при этом сообщении неимоверной для нас политической важности. Битва между сверхдержавами теперь разгорается на пороге нашей страны! Если США хотят, чтобы советскому присутствию противостояла сильная и стабильная страна, они должны способствовать быстрому восстановлению демократии в Пакистане. Если же они решат выжидать развития событий в Афганистане, то диктатура Зия лишь усилится.