Наш джип защищала от полиции толпа. В толпу тоже полетели гранаты со слезоточивым газом, полиция в своей униформе «ниндзя» заработала дубинками. Мы снова и снова от них ускользали, снова вокруг нас собирались люди, полиция догоняла, к ней прибывали подкрепления. Газовая граната попала в наш джип, ветровое стекло подернулось сеткой трещин, и водитель наш не выдержал. Он резко затормозил, выпрыгнул из машины и растаял в тени проулков. Нас окружили, задержали. Через некоторое время нас освободили. Событиями этого дня правящему режиму был нанесен существенный урон.
Возможно, и не вследствие бурных переживаний этого дня и не из-за воздействия слезоточивого газа, но вскоре после этого у меня начались боли в области желчного пузыря. Я принимала гомеопатические средства, но боли не ослабевали, иногда становились мучительными. Если решиться на операцию желчного пузыря, это может погубить ребенка. Я не хотела рисковать. Боли все усиливались, и я решилась лететь в Лондон. Врачи рекомендовали как можно скорее прибегнуть к кесареву сечению и сразу после этого перейти к операции на желчном пузыре. 3 февраля 1993 года в Портлендской больнице родилась моя крошка Асифа, и я заключила в объятия еще одну обожаемую дочурку.
Хотя тогда я этого еще не знала, но рождение Асифы оказалось последним прибавлением в моей семье. Вскоре, 24 октября 1993 года, ПНП добилась переизбрания. Нечестивая цикличность властной чехарды в Пакистане привела к антидемократическому смещению правительства в 1996 году, моего мужа Асифа арестовали. К сожалению, когда его освободили в 2004 году, я уже оказалась слишком старой для деторождения.
Не знала я и того, что состояние моей матери скоро резко ухудшится. У нее развивалось слабоумие, напоминающее болезнь Альцгеймера. Причиной возникновения этой болезни мы считаем жестокие увечья, нанесенные ей 16 декабря 1977 года прихвостнями генерала Зии в Лахоре, когда по пути на крикетный матч на нас напали с дубинками. Мою мать жестоко избили, она получила серьезные раны головы. После этого она резко изменилась. Но теперь болезнь быстро прогрессировала, и я с болью в сердце воспринимала ухудшение ее здоровья.
Эффектная красавица, грациозная, чарующая, она слабела, превращалась в дряхлую старуху. Сильная, смелая женщина, бросавшая вызов военным диктаторам, активный борец за права женщин, теперь она едва узнавала близких и не могла управляться с речью, не могла даже сказать, что она проголодалась или что у нее что-то болит. Мне больно было на нее смотреть. Но все равно я чувствовала себя увереннее даже от простого факта ее присутствия. Она — живая связь с поколениями предков, воплощение непрерывности жизни, ее радостей и печалей, взлетов и падений.
Семья наша болезненно переживала изоляцию Асифа. Дети оказались отрезанными от отца в решающие для формирования их характеров годы. Ничто не может компенсировать эту потерю. Кроме того, его заключение — еще один пример неравноправия полов в пакистанском обществе. Ведь никто не стал бы на восемь долгих лет бросать в тюрьму без всяких доказательств вины жену в качестве заложницы, в наказание за политическую активность мужа. А мужа наказали за то, что он якобы отвечает за действия жены. Вскоре после освобождения из тюрьмы Асиф пережил сердечный приступ, едва не стоивший ему жизни.
Внимательно следя за своей страной извне, из-за границы, я сознаю, что значение ее в мировом сообществе отнюдь не уменьшилось. Наоборот. Я убеждена, что, если Запад продолжит поощрять военных правителей Пакистана, душителей свободы и демократии, то за Талибаном и «Аль-Каидой» появятся новые поколения террористов, которые, прикрываясь исламом, нападут на выпестовавший их Запад. В восстановлении либерального, демократического правительства в Пакистане заинтересован не только народ этой страны. Восстановление демократии в нашей стране должно стать целью всего мира, иначе не избежать пресловутого «конфликта цивилизаций».
Пишу я это в Лондоне, но жизнь, трудная и интересная, закидывает меня в разные уголки света. Живу «на чемоданах», разъезжаю по свету, читаю лекции по исламу, выступаю в университетах, женских объединениях, политических и деловых клубах на темы женского равноправия, борьбы за демократию. Не упускаю возможности нажать на британскую палату общин и на конгресс США. Я по-прежнему председатель Пакистанской народной партии. Навещаю мужа, который лечится в Нью-Йорке, готовлю детей к экзаменам в Дубае. И веду объединение демократических сил Пакистана к свободным и справедливым выборам, объявленным, согласно конституции, на 2007 год. Возможно, слишком уж полна коробочка, но такова моя жизнь, и я принимаю ее. Далее в книге последует отчет, как я дожила до настоящего момента. Последняя глава, «Премьер-министр — и позже», описывает мою жизнь после выхода в свет первого издания.