Музыка прервалась, ветерок подул сильнее, и в этом дуновении мне почудилась ласка, поцелуй и материнское объятье. Я села на траву под липой и заплакала. Вновь заиграла арфа — утешая, уговаривая подождать, ведь ветры дуют каждый год, возвращаясь туда, откуда прилетели и улетая в неведомые дали, каждый день новые и бесконечно старые.
— Мама… — вновь и вновь повторяла я. — Мама, мама, мамочка!..
Пахнувший мне в лицо ветерок принёс влагу, и я поняла: мама тоже плачет, а, может, и не она одна.
— Родные мои, не надо, — взмолилась я. — Не надрывайте сердца ни себе, ни мне. Я вернусь к вам, скоро вернусь, а пока…
Пока звучала сильфова арфа — несколько струн, натянутых между ветвями липы, — звучала нежно и ласково, отрицая разлуку и горе. Где бы я ни оказалась, куда бы ни привели меня ветра, и всегда буду помнить эту музыку, самую прекрасную музыку на свете. Звуки родного дома.
Человек подошёл к полудню, когда солнце уже грело вовсю, отогнав последние остатки ночного холода. Ветерок принёс мне весть о его приближении и, если бы не арфа, я ушла бы с луга как можно скорее, не желая вновь встречаться со своим осенним знакомцем. Говорят, если мужчина и женщина случайно встречаются, расставшись пред тем без прощания, это знак судьбы, ну а уж коли в третий — то предопределённость. Но я не нуждалась в подсказках.
— Ба! — раздался знакомый красивый голос. — Керли, тебе мама не говорила, что сидеть на земле опасно? Не боишься простудиться?
— В прошлую нашу встречу ты звал меня тэнни, наследник мостов, — ответила я, не оборачиваясь. — Но тогда ты скрывал своё имя.
— А-а, прекрасная тэнни с постоялого двора! — засмеялся юноша и, опровергая свои слова, уселся рядом со мной. — Ну, не суди строго, в таком деле и мимми будешь как тэнни звать, лишь бы не прогнала. А как ты узнала, кто я такой?
— О тебе вся округа толкует, Рейнеке-маг, — засмеялась я в ответ, при звуках волшебного голоса забывшая свою досаду. — Ты ведь назвал мне своё настоящее имя.
— Никакой почтительности, — посетовал наследник северного моста. — Тебя не смущает ни имя моего отца, ни моё ремесло. Тебе ведь сказали, что я принят в Чёрный орден?
— Сказали, — помедлив, признала я. — Да я и сама знаю, видела ж на тебе знак вашего ордена. Но что мне с того?
— И не боишься? — хмыкнул волшебник.
— Нет, — спокойно ответила я. — Чего мне бояться?
— Что ж ты сбежала тогда? — недоверчиво спросил Рейнеке.
— Ветер переменился, — честно призналась я. Как и следовало ожидать, человек принял мои слова за иносказание.
— Скажи мне своё имя. — предложил он, меняя тему разговора. — Не могу я звать тэнни бродячую женщину, а керли для тебя слишком низко.
— По мне — так хоть мимми, — пожала плечами я. — Но коли желаешь — зови меня Ликой, на это имя я отзываюсь.
— Странно ты разговариваешь, — отметил наследник тэна. — Чудно. Каким ветром тебя сюда занесло?
— Попутным, — улыбнулась я. — Ежели не прогоните, так поживу здесь немного, а нет — дальше пойду.
— Прогнать такую красавицу! — шутливо возмутился юноша. — Не бойся, пока я здесь, ты можешь оставаться у нас сколько захочешь. Где ты поселилась?
Я указала направление.
— У серых? — поразился волшебник. — И ты шла сюда целую стражу, одна, пешком?
— Я всегда хожу одна и пешком, — резковато ответила я, и магу осталось только пожимать плечами.
— И что привело тебя сюда? — спросил он. — Только не говори, будто пришла за ветром!
— Не скажу, — пообещала я: ветер всю дорогу ветер толкал меня в спину.
— А что же? — не отставал Рейнеке. — Или пришла проведать старого знакомца?
Вместо ответа я кивнула на арфу.
— Вот. Сильфова арфа. Я хотела послушать.
— И всё? — уточнил юноша, но я нахмурилась. — Достойная причина, врать не буду. Я помню, ты любишь музыку, хоть на край света за ней пойдёшь.
Говоря это, маг пристально вглядывался в моё лицо. Что он хотел там увидеть — стыд, страх, восхищение? Я не знала, и спокойно выдержала этот взгляд.
— Да, — признала я. — Дороже музыки ничего нет. Но эта арфа особенная.
— Это же просто ветер, шевелящий струны, — поморщился человек.
— Да, — не стала спорить я. — Просто ветер.
— А, ты тоже слышала эту басню, будто на таких арфах играют сильфы? — понял волшебник. — Ну, так это вздор! Во-первых, ни одного сильфа ещё никто не видел. Я так думаю, это выдумка эльфов, добрый народец вечно рассказывает байки.
— А во-вторых? — спросила я, изо всех сил стараясь не засмеяться.