– Да, – продолжил мысль друга Шеффилд, – и различные фонды растащат всё. Да, наши предки неплохо прожили всё это время, жалко, если кучка «зеленых» всё обернет в пыль!
– Ты сноб, Уильям! – расхохотался Чемберлен, – Хотя, если вспомнить с каким ехидством расспрашивал меня о наших поисках Фьючайлд. Он уже спит и видит урвать часть денег на защиту его нетрадиционных мальчиков.
– И эти тоже! – возмутился Шеффилд. Да, старик Чемберлен просто в гробу перевернётся. – А их чаяния могут оправдаться. Ведь во времена нашего любезного лорда не было таких странных фондов и таких аферистов-председателей. Их бы за казнокрадство просто казнили.
– Ладно, не "рви сердце". Я предлагаю просто подождать, закончил разговор Алекс.
– Ты хорошо выглядишь, моя красавица! – Артур заправил за ухо Лиз прядь волос. – Послушай, не играй со Смитом. Он уже и так сошел с ума от страсти, – и Загорский указал бокалом на американца, стоящего у камина.
Своим дорогим костюмом, уверенным взглядом и самодовольным выражением лица, он воплощал в себе «великую, американскую мечту».
С первых минут своего появления он решил, что такая красавица, как Элизабет, должна принадлежать ему. Он оттер от неё галантных итальянцев и сладкоречивых арабов. Смит открыто игнорировал Артура. Это «самовлюбленный индюк» намекал Элизабет, что тот сможет дать ей больше.
– Поверь, детка, – прошептал он ей на ухо во второй день своего пребывания в Чемберлен Холле, – он всего лишь сынок богатого папаши. А я, – Смит приосанился и сделал значительную пауз, – обещаю тебе такую жизнь, о которой ты и не мечтала, красавица, – вещал американец, плотоядно разглядывая её точеную фигурку в облегающем коротком платье. –Ты должна носить только бриллианты, и он с принебрежеием протянул руку к кулону на её шее.
– Не трогайте, – Лиз резко оттолкнула его руку и гордо выпрямилась.
Смит заметил в её взгляде презрение, и ещё что-то такое, от чего ему стало не по себе. Он даже отошел не много в сторону.
– А ты не простая, детка, – хрипло прошептал он. –Я такие глазки видел только у девочек из «Иностранного легиона». Но тем лучше, я люблю укрощать строптивых. Тем приятнее «охота».
Элизабет резко развернулась и пошла к выходу из гостиной. Она не боялась этого противного Смита, ей было страшно не удержать себя в руках.
Артур перехватил наглеца в коридоре и в темной нише прижал к стене.
– Если ещё раз подойдешь к ней и будешь ухлестывать за моей женой, я сделаю из тебя котлету, – и он хорошенька встряхнул американца.
Тот вырвался и неожиданно резво «растворился» в коридорах замка.
– О, а я уже думала, что ты не заметил! Или такие «сопляки», как ты не берегут честь своих жен, – произнес ехидный голосок за спиной у Артура.
Парень рассмеялся и ловко затолкнул Лиз в ту самую нишу. Он впился ей в губы, скользя руками под подол платья.
– Нас увидят! – попробовала возмутиться девушка.
– Нет, если ты не будешь громко кричать и задвинешь за нами эту портьеру, – прошептал парень, приподнимая ей бедра.
– Я постараюсь! – сквозь стиснутые зубы простонала она, приподнимаясь и опускаясь.
– Ты невыносима! – тяжело дыша, прошептал он, поправляя ей юбку.
Огромные черные насмешливые глаза, смотревшие прямо на него, увлажнились от остроты страсти.
– Каждый раз, когда он подходил к тебе я был готов удушить его на месте. Я предупреждал, что он опасен. Но тебе ведь понравилось флиртовать, да? Ты прямо светилась от собственной неотразимости! – всплеск неожиданной ревности был так силен, что парень даже отвернулся от Лиз и быстро пошел по коридору.
– Нет! Это ты - невыносимый, ревнивый индюк! – и девушка побежала за ним следом.
Она сильно дернула его за руку:
– Посмотри на меня, Артур!
Но он сжал челюсть и отводил от неё взгляд, с нарочитой внимательностью рассматривая обтянутые шелком панели.
– Артур! – девушка почти кричала, – это в вашем мире женщины переменчивы, как ветер. У нас мужчину выбирают один раз. Разве я не доказала тебе это, отдавшись сейчас, прямо здесь. Мне не важно мнение других, – глаза Элизабет сверкали от ярости. – Я люблю только тебя, дурак ты этакий. Это не флирт. Как ты не понимаешь – за столько лет маскарада мне просто нравится быть женщиной! – и она, вскинув голову, гордо удалилась в сторону их номера.
Загорский хотел догнать её, но понял, что ещё не сможет убедить простить. Глупая мужская гордость. Если бы он тогда знал…