1763 год.
Яркая Птица «угасла» через несколько дней. Перед смертью женщина открыла глаза и взяла руку, сидевшей рядом с ней дочери.
– Прости меня, доченька. Я всегда так хотела ребенка, что позволила Духам Желаний помутить мой разум. Надо было заставить мужа вернуть тебя Чемберлену. Тебе было бы лучше там, в форте. Прости за этот обман, за то, что обрадовалась твоему возвращению, – сквозь силы шептала женщина.
– Мне не на что обижаться, мамочка, – поцеловала её Черная Пума. – У меня были самые лучшие родители. Я теперь многое знаю о жизни «бледнолицых» и поверь, она не такая сладкая. Их женщины ещё более бесправны, чем мы. Их дети слабы и многие умирают, не дожив до взрослого возраста. А насчет возвращения – это был мой выбор. Я была счастлива в том мире, но оказалась там чужой.
– Прости! – с последним дыханием сорвалось с губ Яркой Птицы.
Девушка поднялась с циновки и позвала отца.
Он простился с любимой женой, и племя оплакало её.
Горевать долго им было некогда, участились нападения ирокезов, каждый день уносящие жизни сиу.
Наконец, вожди договорились об открытом сражении.
Деревня сиу напоминала разбуженный муравейник. Все сновали от вигвама к вигваму. Мужчины возбуждено переговаривались перед боем, собирались в группы, готовили оружие. Лица у всех были суровые и сосредоточенные.
Только шаман не участвовал ни в чем. Он уже несколько недель не появлялся в деревне.
Храброму Сердцу приходилось самому переходить от группы к группе и подбадривать людей.
Черная Пума сидела, нахмурившись, и точила томагавк. Она-то знала, чем для сиу окончится это сражение. Но убедить честного и благородного отца с воодушевлением принявшего предложение Хитрой Лисы, девушка не смогла.
Возможно, он и сам всё понимал, просто устал от бесконечных подлых нападений ирокезов, обескровливающих племя день за днем. Лучше уж сойтись лицом к лицу.
Посланник Хитрой Лисы сказал, что они тоже устали терять людей и предлагают честный бой, где только боги решат, кто из вождей сильнее.
– Отец, – ещё раз попробовала убедить Храброе Сердце Черная Пума. – Я не верю в честный бой. У Хитрой Лисы нет чести. Он – шакал, крадущий в ночи. И этот бой, наверняка, ловушка! – горячо доказывала девушка.
Верная Рука, присутствующий при этом разговоре, похлопал её по плечу.
– Твой отец знает, что делает. Пока мы не увидим всех воинов ирокезов, мы не вступим в сражение. Мы принимаем бой и у меня руки чешутся содрать с кого-нибудь скальп! – гордо воскликнул он.
Черная Пума поняла – любые попытки убедить их бессмысленны. Оставалось только разделить их участь, какая бы она не была.
Вчера она сняла свою маску пред всеми. Девушка гордо стояла на лобном месте, ловя восхищенные и удивленные взгляды тех, с кем ни раз ходила в бой и кого учила стрелять и драться. Женщины опускали глаза, а мужчины застывали в недоумении.
– Я Черная Пума! Я дочь вождя Храброе Сердце и горжусь этим! – выкрикнула она, откинув за спину тяжелую косу. – И пусть я с вами не одной крови, но духом я с вами. Вы моя семья, и я тоже буду участвовать в этой битве. Там я принесу больше пользы. Ведь не даром Боги вернули меня из страны духов! Об одном я прошу вас, сиу, не верти шаману – это его происки привели к войне и будьте хитрее ирокезов, следите за каждым их шагом, и тогда мы победим.
Молодые войны загомонили. Уж, если отважная Черная Пума оказалась красавицей женщиной, то они – мужчины, точно справятся с ирокезами.
Это было вчера, а сегодня у Элизабет созрел план. Она отложила в сторону стрелы и подошла к группе мальчишек. Ребята стояли с серьёзным видом и, как взрослые обсуждали предстоящее сражение. Периодически кто-нибудь из них отбегал к своему отцу и предлага помощь в подготовке снаряжения.
– Иди сюда, Зоркий Ястреб, – позвала она самого смышленого. – У меня будет к тебе поручение, храбрый воин.
Мальчишка гордый оказанным доверием подбежал к Черной Пуме.
Отойдя с ним на безопасное расстояние, он приподняла подбородок ребенка и заглянула в его блестящие от возбуждения глаза.
– Ты же знаешь, что я долго была у Духов?
Мальчишка испуганно закивал. Они все знали эту историю и немного побаивались дочери вождя, сумевшей обмануть смерть.