Мне нечего возразить. Впервые не нахожу слов, чтобы поддержать разговор и жалею, что спросила. Почему в этом мире такая несправедливость?! Почему вот такие малыши должны так рано взрослеть и становиться всепонимающими, вместо того, чтобы гонять мяч в футбол или играть в компьютерные игры? Мое сердце болит и кровоточит, глядя на Егора.
– Ты большой молодец, Егор. Папе с тобой очень повезло. У тебя красный носик, ты замерз?
– Немного.
– Поедем домой? Уже поздно, тебе пора делать уроки. Я завтра все проверю и буду очень строгой учительницей, – хитро прищурив глаза, шучу, увлекая мальчика обратно к машине.
А дома нас ждал сюрприз. Матвей собственной персоной в спортивных штанах и обтягивающей белой футболке. Совершенно другой, нежели в костюме: расслабленный и домашний. От его вида становится тесно в груди, и я смущенно отвожу глаза. Бурчу что-то невнятное в качестве приветствия, но, кажется, Матвей меня даже и не замечает. Совершенно счастливый Егор кидается к отцу, едва не сбивая с ног.
– Папочка! А что ты тут делаешь?
– Тебя жду. А ты вот где-то гуляешь после школы… – и бросает на меня укоризненный взгляд, словно я украла у него общение с сыном. Но в данный момент мне плевать на недовольство Матвея. Гораздо важнее, что, несмотря на то, что вчера он отчитал меня, как девочку, все же прислушался к моим словам и решил уделить время сыну. Я едва заметно благодарно улыбаюсь и понимаю, что мне пора покинуть этих двух мужчин.
– Егор, goodbye! See you tomorrow!
– Goodbye, my dear teacher!
Машу на прощание рукой и ухожу, провожаемая тяжелым внимательным мужским взглядом…
Глава 8 Матвей
Обычно сигареты помогают мне разгрузить голову. Это моя панацея ровно до фильтра. Но сегодня у меня ничего не получается. Потому что все мои мысли заняла одна фея с лавандовыми волосами. Засела там, улыбается мне скромно и возбуждает одним только невинным видом.
Сегодня я приехал к Яне не как обычно, после тяжелого трудового дня, а потому, что в моей голове поселилась одна особа, которая очень сексуально говорит на английском и весь день мешает мне работать.
– Ты сегодня какой-то не такой, – капризно тянет Яна, водя пальчиком по моей груди. Забирает у меня сигарету, глубоко затягивается и выпускает дым в потолок красивыми кольцами. Смотрю на ее пухлые губы, сотворенные умелыми руками косметолога, что так эротично обхватывают сигарету, и стараюсь переключиться.
– Не такой – это какой? – лениво спрашиваю, массируя Яне затылок, играя с волосами и наматывая их на кулак. Я знаю, что ее это заводит, и, несмотря на то, что мы кувыркались последние два часа, я готов еще к одному раунду. Яну даже спрашивать не стоит – она та еще нимфоманка.
– Задумчивый, весь в себе. Ты даже не заметил, что на мне новое белье! – капризно тянет, обиженно надув губки.
– У тебя каждый раз новый комплект.
– Этот особенный!
Лишь удивленно вскидываю бровь, иронично усмехаясь. Тяну за волосы, подтягивая ближе к себе. В глазах Яны зарождается новая волна похоти. Умница, девочка, все правильно понимаешь.
– Хватит болтать! Хочу твой рот.
Яна – моя любовница вот уже почти три года. Два года я не мог смотреть на женщин, никого к себе не подпускал. Но все же физиология взяла свое.
На благотворительном вечере мой взгляд зацепился за эффектную, ухоженную блондинку с длинными ногами, упругой высокой грудью, и соблазнительной фигурой, что была обтянута серебристым платьем. Девушка все время буквально трахала меня глазами, а когда я решил выйти и освежиться, увязалась за мной и едва ли не изнасиловала в туалете.
Мне понравилась такая инициатива, раскрепощенность и точное знание собственных желаний. Я уже начал забывать, каково оно, быть с женщиной. С Леной все было по-другому: она была хрупкой, нежной, как аленький цветочек, и я оберегал ее и боялся сделать больно. С Яной же я выпускал на свободу свою темную сторону. И это заводило ее больше всего.
Вот и сейчас моя любовница буквально легла на меня сверху, расположив ноги по разные стороны от моих бедер так, что промежностью задевала мой каменный член.
Каждое ее движение заставляло его пульсировать все сильнее, и мне хотелось схватить мерзавку и засадить ей по самые яйца. Но нет. Я придумал для строптивой женщины более изощренное наказание.
– Яна, ты знаешь, что я терпением не отличаюсь, – хриплю, предупреждая. Но чертовка, кажется, давно не получала заслуженного наказания, и забыла, что бывает, если я очень …огорчен или расстроен.