Но моя мама не откликнулась. Она лежала, прикрыв глаза, с полуулыбкой на губах.
– Мам…– страх начал сжимать мое сердце своими стальными щупальцами. Я коснулась ее руки, она оказалась холодной. – Мама! Мамочка, очнись!! – уже кричала я, отчаянно тряся ее и ничего не замечая из-за слез. – МАМА!
Кто-то из медперсонала оттащил меня за плечи, а мою маму, осмотрев, накрыли простыней с головой.
Я проиграла. Проиграла в этой игре со смертью, где у меня заведомо был плохой набор карт и ни одного козыря. И всю жизнь мне придется нести крест из-за того, что я не смогла помочь человеку, который отдал за меня жизнь в буквальном смысле…
Глава 4 Матвей
Фея с лавандовыми волосами заняла все мои мысли. Не столько из-за внешности, хотя тут не совру, если скажу, что она довольно-таки необычна для девушки ее возраста. Все дело в Егоре.
После смерти Лены сын очень замкнулся в себе. Он был очень близок с матерью, поэтому тяжело переживал ее утрату: какое-то время даже отказывался от еды и говорить с кем бы то ни было. Но потом все же общими усилиями нам, мне и Марине Владимировне, удалось вывести Егора из почти депрессивного состояния. Но прежним он уже не был.
Нет, каких-то серьезных отклонений, что бросались бы в глаза, не было, но мне, как отцу, понятно, что смерть матери все же отразилась на поведении сына.
В первую очередь он никого не подпускал к себе. Егор общался со сверстниками, дружил, но закадычных друзей не заводил, соблюдая дистанцию. Очень часто я видел сына задумчивым, но своими мыслями он поделился лишь однажды.
– Папа, помнишь, ты обещал мне собаку?– спросил шестилетний Егор.
– Помню. Хочешь, мы завтра съездим и выберем щенка? Извини, раньше не получалось, я был немного…
– Я не хочу больше. Давай никого не будем заводить?
– Почему, сынок?
– Я боюсь, что однажды он уйдет на небо, как мама…– ответил тихо Егор, разрывая сердце на куски своими словами.
Я старался, как мог, чтобы со временем боль от утраты притупилась хотя бы у ребенка, но стоит признать, что удавалось мне это из рук вон плохо. В детском саду, в который я отдал Егора по настоянию Марины Владимировны, тоже пытались обратить внимание, что ребенок тяжело сходится с коллективом. Я объяснил причину, воспитатели вроде бы поняли, но психолог все же продолжала следить за моим ребенком.
Я думал, что в школе дела наладятся, все же другой возраст, другое окружение и интересы, но нет, все осталось также: Егор общался с одноклассниками, учился на отлично, даже посещал какие-то кружки, но друзей не заводил, а все выходные проводил или за чтением книг или за просмотром обучающих роликов. Не ребенок, а мечта, скажут многие. Но только не я. Я бы предпочел, чтобы меня вызывали к директору или классному руководителю, потому что мой сын подрался, разбил окно или еще как-нибудь набедокурил, чем знать и чувствовать, что маленькое детское сердце болит совсем по-взрослому.
Я понятия не имею, что такого особенного в Еве, может, она действительно фея из сказки и умеет творить чудеса, но эта девушка что-то неуловимо изменила в моем сыне одним лишь своим появлением!
Впервые за все время Егор вот так сходу принял постороннего человека, пошел на диалог, а ведь Ева ничего и не сделала! Есть в ней что-то такое, что притягивает, манит, возможно, сын почувствовал это также, как и я, и поддался чарам…В этот момент мой Егор выглядел, как самый обычный ребенок. И только за это огромное чудо я готов был принять ее на работу, не глядя.
Ее глаза. Вот что меня повергло в шок и всколыхнуло воспоминания о Лене, которые я в себе давил, как мог. Они точь-в-точь, как у моей любимой: глубокие, выразительные, окруженные веером изогнутых и пушистых ресниц. Под таким взглядом ты готов выполнить любое ее желание, даже отдать жизнь. Но была большая разница, то, чего я никогда не видел в глазах Лены: боль.
Ева пыталась спрятать ее за улыбкой, за шутками, за взмахом длинных ресниц, и, возможно, окружающие и велись на ее уловки, но только не я. Я разглядел то, что она усердно старалась скрыть при первом же контакте глаза в глаза. Потому что сам встречаюсь с этой самой болью каждое утро в зеркале. Она пропитала меня, отравила душу, распространилась по телу, как раковые метастазы, и нет от нее лекарства…
– Шеф, приехали, – прервал мои мысли водитель. Бросаю взгляд на железную калитку и гипнотизирую ее взглядом. Внутренне, как ребенок, надеюсь, что все же произойдет чудо, и мои девочки выйдут мне навстречу и кинутся в объятия. Я подхвачу их, прижму к груди, зарываясь носом в волосы, втягивая такой родной запах, и буду беречь до последнего вздоха…