– Замечательная новость, – сказал Вос. – Я буду скучать.
– Я тоже.
И это была чистая правда. Мир вокруг меня пошатнулся. Серел сжал мое плечо, делая вид, будто ласково похлопывает.
Поднявшийся легкий ветерок прижал одежду к телу, и я неожиданно поняла, что по икрам стекают струйки крови. Мне нельзя здесь задерживаться.
– Я должна покинуть поместье до захода солнца.
Я обращалась к Серелу, и он сразу понял намек.
– Да, теперь она нам не чета. – Серел протянул ладонь, показывая серебряную лилию Эсмариса. – Он сказал, что нам можно взять лошадь. Не чистокровную, конечно, что-нибудь попроще.
Вос даже не стал смотреть на брошь.
– Конечно, идите прямо к конюшему. – Он взглянул на меня и улыбнулся еще шире. – Поздравляю, Тисаана. Удачи.
– Тебе тоже, Вос. Удачи.
Она ему понадобится. Я старалась не думать о том, на что станет похожа спина Воса, если его накажут за наш побег. Как он будет выглядеть, покачиваясь на виселице.
«Возьми себя в руки, – прошипела я себе. – Твои метания никому не помогут».
Естественно, мы не пошли к конюшему. Вместо этого направились прямиком в стойла, где держали рабочих пони и нечистокровных лошадей, за которыми особо не следили. Из людей никого там не было: время близилось к вечеру, и работники занимались делами. Как оказалось, удача улыбнулась нам, хоть и с некоторой горечью. Я выбрала удачный час, чтобы случайно прикончить хозяина.
Прислонившись к стене, я ждала, пока Серел выберет лошадь и перекинет через ее спину седло. Дождалась, пока он взнуздает животное, тихонько откроет двери стойла, и молча протянула руку.
– Давай подержу, пока будешь седлать свою, – прошептала я.
Серел замер на долю секунды, затем осторожно отодвинул меня с дороги.
– Я не могу поехать с тобой, – произнес он таким тоном, словно отказывался пообедать вместе.
Он повел лошадь по проходу, но я не могла двинуться с места.
– Почему?
– Тише! – Он посмотрел на меня через плечо. – Не теряй времени.
– Мы уедем вместе.
Я не собиралась оставлять его здесь. Мне даже в голову такой поворот не приходил.
Я поковыляла следом, безуспешно пытаясь его догнать, пока он не остановился у черного выхода из конюшни. Я глянула наружу, где пальмы и колючий кустарник уступали место безбрежному синему небу, окрашенному первыми лучами заката. Сквозь листья просвечивали всполохи золотистой травы. Знаменитые треллианские степи.
Они тянулись на много миль до самого моря. А на другой стороне моря лежал остров Ара.
Ордена.
Я повернулась к Серелу, который затягивал ремень за ушами лошади.
– Мы уедем вместе, – решительно повторила я.
– Все знают, что ты хотела выкупиться. А у меня через час тренировка. Если я ее пропущу, меня начнут искать. За час мы далеко не уедем. К тому же у нас есть свидетели, что я проводил тебя до стойла, оставив Эмариса без охраны. Так что я вернусь и обнаружу его тело. У него много врагов. Я могу утверждать, что кого-то видел.
– Это плохой план.
– Это лучше, чем если мы оба исчезнем без следа. Скоро кто-нибудь догадается, что случилось. А так тебя могут даже и не разыскивать. Но даже если начнут искать, я смогу выиграть день-другой.
Выиграть мне день. Но какой ценой? Так похоже на Серела – всегда верить в лучшее, даже перед лицом суровой реальности.
– Хватит изображать из себя мученика; залезай на лошадь и поехали.
– Хватит зря терять время.
– Вот именно.
– Ты заслуживаешь шанса выбраться отсюда. Я не хочу отбирать его у тебя. Со мной все будет хорошо. Обещаю.
«Заслуживаешь». Я ненавидела это слово.
Серел никогда не повышал голоса. Он всегда говорил спокойно и мягко, и сейчас его тон не изменился. Я чувствовала, как его решимость вздымается сплошной стеной между нами.
– Пожалуйста, – умоляла я, крепко сжимая его пальцы.
Я просто не могла отпустить их.
Я не могу, не могу, не могу…
– Я посажу тебя на лошадь. Готова?
Нет, но он все равно бережно подхватил меня за талию и усадил в седло. В ладони на месте его пальцев остался холод и пустота, а в спине от движения вспыхнула боль – да такая, что, когда я оказалась в седле, и мир завертелся.
– Вот так.
Серел отстегнул кинжал в ножнах и повесил мне на пояс. Затем крепко сжал мою руку в своей:
– Если узнаю, что ты не сумела выжить в степях, – убью.
Я посмотрела на него сверху вниз, на его чистые глаза, сейчас еще более пронзительные от дрожащих в них слез. Вспомнила тот день, когда увидела его впервые. Я знала, что чувствовала та маленькая рабыня. Каким бесценным подарком стали для нее горькие, ласковые слова утешения.