Леони сказала, всхлипывая:
— Ты, Мари, сильная! У тебя дети! А у меня ничего не осталось…
— Ты не права, Леони! У тебя есть жизнь, и это бесценный дар! Ты ведь всегда мечтала стать врачом, помогать людям, так зачем же отказываться от своих убеждений? Ты мечтала спасать жизни людей, Леони! И у тебя есть мы — я, Лизон, Поль, Ману и малышка Камилла, с которой я давно хочу тебя познакомить. Еще у тебя есть весенние цветы, пение птиц, серебристые воды ручьев!
Леони вздохнула, соглашаясь:
— Может, ты и права, Мари. Ради тебя я встречусь с врачом. Но только не с Адрианом!
— Договорились. Я предупрежу мать-настоятельницу. А пока тебе нужно отдохнуть, Леони. И помни, что я люблю тебя!
Через два месяца в дверь дома доктора Адриана Меснье постучала монахиня. За руку она держала девочку лет десяти, которая даже в этот теплый майский день была закутана в шерстяной шарф. Приходящая домашняя работница открыла и любезно проводила гостью в приемную:
— Доктор скоро вас примет, сестра!
Леони не испытывала страха перед встречей с бывшим возлюбленным. Единственной ее заботой было состояние здоровья маленькой Мириам, сироты, прибывшей в обазинский приют две недели назад.
Адриан же был поражен, узнав в строго одетой и ненакрашенной посетительнице Леони.
— Здравствуй, Леони, — пробормотал он.
— Сестра Бландин, доктор. Отныне я зовусь сестра Бландин, и никак иначе. Я бы хотела, чтобы ты осмотрел Мириам. Она часто кашляет, и у нее совсем нет аппетита.
Понизив голос, Леони добавила:
— Я опасаюсь худшего…
Адриан сразу понял, что она имеет в виду. Взгляд голубых глаз посетительницы сказал ему о многом. Леони была медсестрой и, несмотря на кардинальные перемены в жизни, ею осталась. На консультацию она пришла, чтобы проверить самое страшное предположение: она считала, что у девочки туберкулез.
Адриан внимательно осмотрел девочку. Она была бледной и худенькой, с коротко стриженными волосами. Леони то и дело подбадривала сироту дружескими жестами, улыбалась ей, целовала кончики пальцев девочки. Мириам смотрела на свою покровительницу с бесконечным обожанием.
Когда девочка оделась, Адриан открыл застекленную дверь, которая вела из его кабинета в сад:
— Иди погрейся на солнышке, Мириам! Возле розовых кустов растет земляника: поищи, там должны быть ягоды. Они очень вкусные!
Доктор повернулся к Леони и, глядя ей в глаза, сказал:
— У девочки не в порядке легкие. Я сделаю ряд анализов, но, по моему мнению, о туберкулезе речь не идет. Скорее всего, ее состояние объясняется ужасными условиями жизни. Наверное, девочка недоедала, о ней плохо заботились. Чтобы поправиться, ей нужна хорошая пища, свежий воздух и забота. Остальным займусь я.
— Спасибо, Адриан! Я передам твои предписания матери Мари-де-Гонзаг. Я так привязалась к этой девочке, она слишком хрупкая!
— А как ты себя чувствуешь? Мари говорит, тебе лучше.
Леони опустила голову. На лице появилось выражение покорности судьбе:
— Ко мне возвращаются силы. Теперь я жалею, что не начала лечиться раньше. Мари права, здесь во мне нуждаются, я могу отдавать свою любовь и свое время самым несчастным детям в приюте. И Мириам как раз из их числа…
Они обменялись дружескими взглядами. Конечно же, Леони сильно изменилась, но Адриан видел ее такой, какой она была в то время, когда они были помолвлены, — загорелой, невероятно соблазнительной… Леони не утратила ни очарования, ни своей естественной красоты, и хотя черты ее исхудавшего лица заострились, в голубых глазах читались все те же страстность и отвага.
Леони смотрела на своего первого любовника другими глазами. Его волосы начали редеть, отчего высокий лоб стал казаться еще выше, в уголках губ и глаз появились первые морщинки, и все же Адриан по-прежнему был красив. Зрелость удивительно шла ему. Но Леони теперь не находила его привлекательным. Ей вообще не следовало три года жить с Адрианом, к которому она на самом-то деле относилась не как к возлюбленному, а как к другу, лучшему другу. В порыве искренности Леони произнесла тихо:
— Раз уж я здесь и мы с тобой одни, хочу еще раз попросить у тебя прощения. Я обманывала тебя с самого начала нашей совместной жизни, потому что любила Пьера, любила даже тогда, когда категорически отрицала это. Ты же был моим ангелом-хранителем, моим братом, и я тебе за это очень благодарна.
Не в силах справиться с волнением, Адриан жестом попросил ее замолчать:
— Не надо о прошлом, Леони! Я всегда буду тебе другом и тоже хочу поблагодарить тебя. Ты правильно сделала, согласившись увидеться со всеми нами, прийти к нам в гости…