«Мой дорогой Адриан! Он всегда такой внимательный и деликатный! Купил мне столько красивых вещей просто потому, что, по его словам, «пришла весна и надо ей радоваться»! Это правда, весна в этом году ранняя, но не стоит из-за этого поднимать столько шума! Как он добр ко мне, мой Адриан!»
Супруг не знал, что еще придумать, чтобы порадовать жену. Так было всегда; таким образом он говорил ей «я тебя люблю!». Зная, что Мари сочтет такой подарок слишком щедрым, он сказал, что все это — в честь ее дня рождения.
«Мне уже шестьдесят!» — подумала Мари.
Время летело быстро, даже слишком быстро… отнимая у нее тех, кого она так любила! Мари подняла голову и посмотрела на две фотографии на стене, висевшие как раз над цветами. Одна из них — портрет Матильды, который по ее заказу увеличили в Тюле. Она выбрала снимок, на котором дочь жизнерадостно улыбалась. Обрамленное черными кудряшками лицо излучало полнейшее счастье.
В те дни, когда Мари начинала мучить себя размышлениями о том, была ли ее дочь вообще счастлива, она подходила к портрету, долго смотрела на него и, в конце концов, успокаивалась.
«Тебя сфотографировали в «Бори» летом! Дорогая, как я по тебе скучаю! Я не хочу, чтобы Луизон забыл тебя, я часто ему про тебя рассказываю… Словно ты с нами, просто уехала куда-то далеко…»
Мари перевела взгляд на другой портрет, на котором была запечатлена Нанетт с маленькой Камиллой на коленях. Вся в черном и со снежно-белым чепцом на голове, пожилая женщина была величава и серьезна.
«Моя добрая Нан! Как жаль, что ты тогда не захотела улыбнуться, твоя улыбка так часто согревала мне сердце! В тот раз ты заупрямилась, твердила, что потеряла уже два зуба… Я ужасно по тебе скучаю! Никто больше не говорит на патуа в этом доме!»
Луч солнца проник в окно и упал на желтые нарциссы. Послышался детский смех, и Мари обернулась. Луизон сидел в своем манеже и протягивал ручки к лучу, пытаясь его схватить. Он что-то бормотал, и в этом бормотании его бабушка уже слышала отдельные слоги, почти слова.
— Мой дорогой мальчик, мой обожаемый ангелочек! После обеда мы с тобой пойдем гулять, посадим тебя в колясочку! Жаль упускать такой солнечный теплый день! Мой милый ленивец, тебе уже пора учиться ходить, ведь тебе год и месяц!
Мари опустилась на колени перед Луизоном и разрешила говорить своему сердцу с ребенком, которого ей дала судьба. Она-то думала, что у нее к шестидесяти годам материнские инстинкты притупились, однако для нее было невыразимым счастьем растить это дитя.
Ее день начинался очень рано — мальчика нужно было покормить с ложечки кашкой, потом следовало купание (раз в два дня), потом ритуал причесывания — мания Мари, а потом игры, чтобы внук правильно и быстро развивался. После полуденного приема пищи приходило время сна, потом — прогулка, ужин и, наконец, укладывание в кроватку с ласками, колыбельными и считалочками.
Жизнь втроем — она, Адриан и Луизон — стала для нее новым, уникальным опытом. Никогда раньше чета Меснье не знала такой радости. Адриан женился на Мари, когда она уже была матерью троих детей. Потом, после смерти Жака, к ним переехала Нанетт. Камилла и Мелина приезжали домой на выходные и каникулы. Сама Мари всегда работала, не считаясь со временем, — сначала в приюте, потом на ферме и в Большом доме, учительствовала в Прессиньяке и, наконец, в Обазине. Но теперь она занималась только Луизоном, открывая для себя преимущества жизни домохозяйки.
Адриану были по душе такие перемены. Жена больше времени уделяла ему и дому, а по вечерам, когда малыш засыпал, они удобно устраивались в гостиной и вели долгие и пылкие споры на ту или иную тему.
Раньше Мари редко выкраивала время на чтение газет, теперь же она получала удовольствие, обсуждая с мужем последние события, о которых рассказывала пресса. Их точки зрения не всегда совпадали, но это только «добавляло перца» дискуссии. Адриан живо интересовался политикой и следил за тем, что происходит в Советском Союзе после кончины Иосифа Сталина, который умер 5 марта 1953 года. Мари с удовольствием читала статьи о последних достижениях в медицине, о развитии социальной сферы и об эмансипации женщин. Теперешний образ жизни дал ей то, о чем она так долго мечтала, — возможность приобщиться к сокровищницам литературы. Она прочла последние произведения Колетт и начала «В поисках потерянного времени» Марселя Пруста. Романы помогали ей забыть о своем горе, она теперь часто мечтала и размышляла.
Луизон был ребенком спокойным и веселым. Он не протестовал, когда бабушка усаживала его в манеж. Нескольких кубиков, картонной книжки и деревянного поезда ему было достаточно для счастья. Он складывал свои сокровища друг на друга и звонко смеялся, когда вся эта шаткая горка рассыпалась. Вот и сегодня, видя, что малыш занят своими игрушками, Мари решила забрать маленькую этажерку из комнаты Камиллы. Она хотела поставить ее возле проигрывателя, чтобы складывать на нее пластинки.