Он вернулся к своему «феррари» и сел за руль. Мелина же так и осталась стоять в растерянности. Зарычал мотор, и автомобиль развернулся. Этот звук вывел ее из оцепенения. Бросившись следом за автомобилем, она крикнула:
— Гийом, подождите!
Но «феррари» скоро скрылся из виду. Обескураженная и униженная, девушка упала на траву. Она не сомневалась в своем успехе! Такая мизансцена и… провал! Причем когда она была так близка к цели! Дрожащими руками она собрала свою одежду, потом легла в тени ивы. Когда захотелось есть, она достала из сумки пару сэндвичей, запила их лимонадом.
«Какой прекрасный день!» — подумала она с иронией, в то время как по ее щекам текли слезы.
В три пополудни она отправилась в обратный путь. Такая продолжительная пешая прогулка ее не пугала, хотя она никогда не любила подобное времяпрепровождение. Час спустя она пришла в Обазин, присела на бортик фонтана и стала смотреть на особняк, который столько лет называла своим домом.
«Здесь мне больше нечего делать!» — сказала она себе.
В то же мгновение дверь открылась и выбежала Мари. Злая как фурия, она накинулась на Мелину:
— Где ты была? Твой отец умирает от беспокойства!
Мари обняла девушку и крепко прижала к себе. Когда биение ее сердца стало спокойнее, она прошептала ей на ухо:
— Никогда так не пугай меня больше, дорогая!
Испытывая угрызения совести, Мелина прижалась к материнской груди и разрыдалась.
— Я встала очень рано и, увидев, что день обещает быть великолепным, решила сходить искупаться… одна! Прости меня, мама! Скажи, вы с папой правда меня любите, как родную дочку?
— Конечно, моя крошка! И я боюсь тебя потерять, ты меня слышишь? Ты — моя дочка, родная! Несносная временами, ну так что ж!
Мелина вздохнула с облегчением. Не все готовы ее отвергнуть! Камилла и Гийом не хотят ее знать, но родители — совсем другое дело! Они ее любят, и только это имеет значение!
Оскорбления, брошенные Камиллой в адрес Леони, так и остались неотмщенными, но сейчас было не время думать об этом. В таком состоянии Мелина не готова была услышать правду. Позже она поговорит с Мари, которая, в этом не было сомнений, владеет всеми ключами к ее прошлому.
Гийом и Камилла пили чай в саду. Мелина, которая очень устала после многокилометровой прогулки, направилась в свою комнату. Ей хотелось просто отдохнуть, вспоминая нежные слова мамы Мари. Она присела на кровать, но стоило ей лечь, как кто-то постучал в дверь. Не дожидаясь позволения, в комнату ворвалась Камилла.
— Мелина, ты в порядке? С тобой ничего не случилось?
— Нет. Оставь меня в покое!
— Погоди! Послушай меня: я хочу попросить у тебя прощения за то, что сказала тогда… Это было гадко. Прошу, не злись на меня! Я была очень сердита. Ты ведь этого и добивалась…
И Камилла бросилась обнимать приемную сестру, прежде чем та успела отреагировать. Содрогаясь от рыданий, старшая сестра бормотала:
— Гийом опоздал, а потом мы позвали тебя обедать, но тебя дома не оказалось… Я все время беспокоилась о тебе. Папа оббегал весь городок, мама места себе не находила от беспокойства… Мелина, я не хочу, чтобы ты уезжала из-за меня в Париж! Я просто завидовала тебе, ревновала, вот и все! Я напридумывала себе всякого… Останься с нами, умоляю!
— Посмотрим, — ответила на это Мелина. — А простить тебя… Может, когда-нибудь и прощу. Но сейчас я хочу поспать.
Грустно улыбаясь, Камилла встала и уже от двери сказала тихо:
— Спи сладко, сестричка!
Оказавшись одна, Мелина вытянулась на кровати. Гийом ее не выдал, иначе Камилла ни за что бы не вела себя так… Девушка вздохнула и закрыла глаза. У нее было только одно желание: всегда быть в кругу семьи, здесь, в Обазине, как птичка в своем гнезде…
Глава 31 Свадьба в “Бори”
Прессиньяк, 17 июля 1954 года
Семья наслаждалась отдыхом в поместье «Бори». Предложение Поля всем понравилось. Было условлено, что церемония бракосочетания пройдет в прессиньякской церкви через четыре дня.
А пока в этот послеполуденный час все наслаждались прохладой в комнатах за закрытыми ставнями. И только жених и невеста решили, несмотря на жару, прогуляться в Шассенон. Выйдя из машины, Гийом и Камилла рука об руку пошли по затененной кронами деревьев тропинке. Они снова говорили о своей свадьбе. Теперь, когда мечта вот-вот должна была сбыться, нетерпение уступило место серьезности с налетом светлой грусти. Оба понимали, насколько ответственен этот шаг, и чуть-чуть жалели о том, что беззаботный период ухаживаний скоро закончится.