И дернула. Изо всей силы дернула, указывая в сторону застывшего на месте Г рема.
Грем повалился как подкошенный, словно его спеленала по рукам и ногам невидимая паутина. Падая, он ударился виском об острый угол пня. Упал, затих. И больше не поднялся.
Третий человек, Хиртус, понемногу пятился назад, бормоча:
— Не надо… Я ничего не сделал тебе, ничего. Не надо, пожалуйста…
Не надо. Возможно. Но ведь он дознаватель! Из породы тех, кого она
ненавидела всю свою жизнь. Но ведь доктор Рин… Нет, профессор не в счет. А этот пришел с двумя отродьями, которых язык не поворачивается назвать людьми.
И он должен получить по заслугам.
«Давай, ветер. Давай! Сюда, ко мне. Ко мне!»
Потоки, воздушные, легкие, искрящиеся, поспешили к Роанне отовсюду. Они метались вокруг, сталкивались друг с другом, выворачивая с корнем деревья, поднимая их в воздух, затягивая в воронку.
Воронка. Черный воющий столб из потоков ветра, мусора, останков деревьев, земли и Засуха знает, чего еще.
За небольшой огарок или несколько минут она разрослась настолько, что высилась теперь перед Роанной от земли и до самой высокой сосны.
Миг — и Хиртуса, слабо вскрикнувшего, засосало внутрь воронки. Закружило, утянуло. Где теперь он, где деревья, где ветер — не разобрать.
Вот и дознавателя больше нет. И этих двоих…
Это она их убила. Убила… За что?
Потому что не хочет больше бояться. Потому что больше никому не позволит играть с ней, словно фигурой на доске в шад-на-дэн. Потому что больше никому не позволит сделать ей больно.
Никогда.
И тогда Роанна подняла руки. Смерч, огромный воющий столб, который она сотворила, легко двинулся по Проклятому лесу, круша и сминая все на своем пути.
Пока ураган продвигался вперед, Роанна медленно, превозмогая боль, шла позади него по голой колее, оставленной черной воронкой.
Вот ветер добрался до сосны-маяка. Миг — и сосны больше нет…
Сколько времени прошло, Роанна не ведала. Она упрямо передвигала ноги, следуя за ураганом.
В какой-то миг в лицо плеснуло водой. Холодные капли, а потом и комья грязи…
А ведь сегодня праздник Воды… Воды?
Значит, они возле реки. Смерч поднял воду в воздух, закрутил спиралью из ила, ракушек, рыбы и камней.
Река…
Но ведь там Льен! И Варг! Они отправились на реку!
— Нельзя! — крикнула Роанна, срывая голос. — Туда нельзя, назад!
Но ветер не слушался. Роанна попыталась схватить скользкие потоки, но те лишь больно ударили по рукам.
Она не может… Не может это остановить. Смерч больше не подчиняется ей!
Вода Пречистая… Что же делать?
Ураган продолжил разрушительное шествие; Роанна бежала за ним, кричала, звала, падала, поднималась, и снова падала…
Силы, невесть откуда взявшиеся, снова ее покинули. Упав последний раз, Роанна больше не поднялась. Встав на колени, она долго смотрела вслед удаляющемуся столбу ветра…
А потом темнота схлынула. Ушла. Роанна поняла, что видит деревья, темное небо, траву, на которой сидела. Каждую травинку. Но ведь сейчас ночь, как это возможно?
Бабка видела в темноте. Бабка — ведьма.
Ведьма.
Только сейчас это слово, безумной бабочкой бившееся в голове все это время, все расставило по местам.
Роанна теперь тоже ведьма. Та, стать которой она боялась больше всего на свете.
Невозможно. Неправильно. Немыслимо.
Но это так.
Ведь она сумела призвать ветер. Ведь папоротники расцвели. Ведь она видит в темноте.
Видит.
Роанна обнаружила, что сидит на знакомом поле. Если оглянуться, там, в низине спрятался ее маленький домик. А впереди, на пригорке — дом Карпентеров.
И именно туда направлялся ураган.
Даже если бы Роанна захотела что-нибудь сделать, то не смогла бы.
Но она не хотела.
Потому что мастер не пришел, как обещал… Потому что позволил сделать с ней то, что сделали…
Ей оставалось лишь бессильно наблюдать, как смерч добирается до забора. Залаяли собаки, но тут же смолкли…
В окнах горит свет. Мгновение — и свет потух.
Заскрежетало, загрохало, заревело…
Роанна зажала уши руками и зажмурила глаза — не слышать, не видеть.
Когда она решилась их открыть, все стихло. Смерч словно рассеялся в воздухе…
От огромного дома Карпентеров остались лишь обломки.
Вот они размылись, набухли, поменяли очертания. Роанна сморгнула — нет, обломки не исчезли. Вон там, кажется, сохранилась половина стены…
Но стену снова повело. И Роанна поняла, что плачет.
Слезы катились безудержно, неукротимо, потоком.
Что она наделала?