— A живет он где, бабушка?
— Сумасшедший-то?
Вода Пречистая, что за день!
— Мясник!
Бабка объясняла долго. Брызгала слюной на семечки, отчего прохожие, вознамерившиеся было приобрести кулек-другой, быстро утрачивали интерес к столь сомнительной покупке.
Дом мясника Фейта располагался в самом конце Ремесленного района на Яблочной улице. Район оказался немаленький. У Гведолин замерзли ноги в тонких чулках. Перчатки — роскошь, поэтому она просто поплотнее запахнула плащ. Да и туфли погоде не соответствовали. Пальцы ног окоченели и потеряли чувствительность.
— Вам кого? — Дверь открыла дородная девица, пышущая потом, жаром и чем-то едким, сладким, поразительно знакомым. Пряности? Точно, пряности. Кухарка? Или горничная, помогающая на кухне.
— Мне бы Терри, — стучащими зубами выговорили Гведолин. — Я пришла к Терри. Он здесь живет?
— Вы имеете ввиду господина Терриуса? Здесь, здесь. Пока еще.
О том, что значило "пока еще" Гведолин постаралась не думать.
— Можно мне с ним увидеться?
Девица оглядела ее с ног до головы. Гведолин была уверена, что отметила она и старенький плащ, и изношенные туфли.
— Нельзя. Господин сейчас не принимает.
И громко захлопнула дверь. Гведолин постояла немного, затем отошла от крыльца, но у кованой ограды остановилась в нерешительности.
Вот как, не принимает. "Дура ты, Гведолин, как есть дура. Ты ему просто надоела, пора бы уже это признать".
Конечно, надоела. Зачем вообще он с ней связался? С девчонкой из работного дома, без роду, без имени. Нищая, что старуха на паперти храма Пречистой Воды. А будущее? Терри определенно отозвался о ее будущем — нет его и быть не может. По крайне мере такое, какое хотелось бы самой Гведолин.
А Терри? Господин. Раньше Гведолин старалась не думать о том, какая большая между ними разница. Но благодаря дородной служанке, ее решительному отказу и почтительному к Терри обращению, особенно остро эту разницу почувствовала.
Пока Гведолин стояла, растворяясь в этих мыслях, дверь дома, куда ее так и не пустили, отворилась и на крыльцо вышли трое.
Отступив в тень огромного каштана, возвышающегося над кованой оградой,
Гведолин вся обратилась в слух. Другой человек не услышал бы с такого расстояния. Но она слышала. С детства. Правда, зная, что такая способность явление более чем странное, помалкивала и никому об этом не рассказывала.
— Доктор, может, есть хоть какая-то надежда?
Маленькая, сухонькая женщина зябко накинула на плечи платок. Гведолин глазом опытной пряхи оценила его плетение. Из шерсти, какую делали в их работном доме, такие платки не вяжут. Этот привезен из самой Фирбии. Сказочное заморское плетение, известное на весь мир. Такие платки воздушные, мягкие, как пух, очень теплые. И баснословно дорогие.
Доктор ответил не сразу. Покачал головой, снял и протер пенсне, снова водрузил его на нос. Тихо, видимо, уже в который раз произнес:
— Надежда есть, но должен признать, шансы его стремятся к нулю. Организм ослаблен. И инфекция… Я перепробовал все — от кровопускания до порошков стрипса — последняя разработка нашей лаборатории. Каждый организм индивидуален. To, что подходит одному, увы, не подходит второму. А на третьего и вовсе не будет действовать. Так что, — тут он развел руками, — остается одно — ждать.
Высокий бородатый мужчина обнял женщину за плечи. Та всхлипнула, подняла на него заплаканные глаза:
— Как же так, Барри, как же так?
Мужчина не ответил и увел ее в дом.
Доктор поплотнее закутался в плащ, подхватил большой кожаный кофр, толкнул резную калитку.
— Извозчик! — закричал он, завидев двуколку другой стороне улицы. Прошел мимо Гведолин, сел в экипаж, хлопнул дверцей. — Трогай!
Гведолин стояла под каштаном и замерзала.
Терри болен. Похоже, болен уже давно. Она поняла сразу, как только увидела доктора. И слова "пока еще" в устах дородной служанки обрели смысл.
Он не приходил к ней из-за болезни. Просто не мог. А она, глупая, подумала, что просто не нужна ему.
Но ведь надо что-то делать. Для начала ей самой не мешает согреться. Разве можно простудиться и свалиться с лихорадкой сейчас, когда Терри нужна помощь?
Выход есть всегда. И если не пустили в дверь, надо лезть… в окно! Верный способ, осталось только определить в какое.
Хорошо бы семья Фейт не держала собак. Гведолин не видела их и не слышала лая, но это не значит, что собак не закрыли на заднем дворе. Доктор приходил, а в таких случаях животных обычно запирают, чтобы не мешались под ногами. Собак Гведолин любила и не боялась, но ведь они непременно залают, охраняя хозяйское имущество, а лишний шум не к чему.