— Сколько ей лет, господин начальник?
— Четырнадцать.
— Столько было и мне, когда… когда мы впервые встретились.
Он перестал выписывать пальцем круги и посмотрел на меня словно бы сверху вниз, как делал тысячу раз до того.
— Была война, Чжэ Хи, — заметил он. — У каждого из нас был свой долг. У меня свой, у тебя свой.
Я подняла глаза.
— Мой долг, господин начальник?
— Да, конечно! Женщины для утешения выполняли свой долг перед солдатами и перед Японией. — Он дернул подбородком в мою сторону, будто ожидал, что я сразу соглашусь.
Я ответила ему таким же взглядом в упор.
— Тогда почему вы их убили, господин начальник?
Внезапно его лицо лишилось всякого выражения. Он дважды моргнул и заявил:
— Не помню, чтобы я это делал.
Через несколько мгновений его самоуверенность вернулась. Лейтенант встал, собираясь уходить.
— А тот гребень с двухголовым драконом все еще у тебя? — спросил он. — Полковник Мацумото сказал, что вернул его тебе.
Я подумала о гребне, спрятанном под подоконником моей квартиры.
— Нет, господин начальник. Мне пришлось его продать, чтобы прокормить дочь.
— Жаль. Помню, у дракона было по пять пальцев на лапах. Я тогда не знал, что это значит. Ладно, теперь уже неважно. Надеюсь, тебе дали за него достойную цену.
— Достойную, господин начальник.
— Вот и хорошо. Ладно, мне пора, а то они начнут гадать, чем мы тут занимаемся. — Он шагнул к двери, потом обернулся: — Да, и передавай привет сестре. Она мне всегда нравилась. Надеюсь, у нее все в порядке.
Я резко подняла голову.
— Но Су Хи же умерла в Донфене, разве нет? — Колени у меня перестали дрожать.
Лейтенант Танака криво усмехнулся и покачал головой:
— Так ты не знаешь?
— Чего не знаю, господин начальник? Пожалуйста, расскажите!
Лейтенант снова усмехнулся и положил обе ладони на спинку одного из стульев.
— В общем, — произнес он, — когда японцы ушли из Донфена, доктор Ватанабе настоял на том, чтобы в Пушунь забрали всех его пациентов, включая твою сестру Окими Ивата. Никто не ожидал, что она выживет, но в Пушуне ей сделали операцию, и в конце концов твоя сестра выздоровела. Через несколько месяцев я уехал домой, а она как раз пыталась вернуться в Корею. Ты правда все эти годы ничего не знала?
— Не знала, господин начальник.
— Наверное, она где-то на Севере. Вот видишь, твой старый начальник дал тебе ценную информацию в награду за хорошо сделанную работу.
— Спасибо, господин начальник.
Лейтенант задумчиво посмотрел на меня.
— Не забывай, о чем мы договорились, — предупредил он. — Про Донфен лучше никому не знать.
— Да, господин начальник, — сказала я.
Лейтенант Танака дважды похлопал по спинке стула и вышел.
Я снова села и уставилась на дверь. Неужели Су Хи выжила? Или это жестокая шутка самого жестокого человека, которого я только встречала?
В конце концов я собрала бумаги и вышла из конференц-зала. Может, Су Хи и правда жива. Я не видела ее с тех пор, как убежала от рядового Исиды. А когда я вернулась в медпункт, ее там уже не было. Может, лейтенант Танака говорил правду. Мне надо было это выяснить. Но как? Север с Югом смертельно враждовали, границу закрыли наглухо. Правда, ходили слухи о тайных каналах, по которым семьи могли отправлять друг другу письма.
Возвращаясь на свое рабочее место, я твердо решила найти сестру, которую не видела двадцать лет.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
— Чем вы с сестрой занимались в Донфене? — спросил господин Ли, глядя на меня поверх очков. Он сидел за металлическим письменным столом в отделе семейного реестра, и табличка на его столе гласила, что он администратор реестра. У него был небольшой животик, а белая рубашка посерела от частых стирок. Его кабинет находился на втором этаже одного из новых южнокорейских правительственных зданий в сеульском районе Чонногу, в двадцати минутах на автобусе к северу от Итхэвона. Правительство генерала Пака строило подобные красивые здания в стиле послевоенного модерна, чтобы показать всему миру: Южная Корея непременно станет современной нацией и достигнет величия.
Господин Ли уже пятнадцать минут заполнял бланк, задавая мне вопросы по каждой графе. Пока я не упомянула Донфен, он на меня даже глаз не поднимал. Я ответила, что мы там работали на японцев, надеясь, что этого будет достаточно, но он попросил меня уточнить.
Администратор занес ручку над бланком, а я задумалась, как рассказать о станции утешения. Воспитанные корейцы не обсуждали, кто чем занимался во время японской оккупации. Но я пришла сюда узнать, правду ли говорил лейтенант Танака про Су Хи и нет ли информации о ней. Так что мне нужно было рассказать господину Ли про Донфен.