Охранник заканчивает обыск и отдает мне туфли.
— Это вам бабушка сообщила? — спрашивает мистер Кван.
— Да, — отвечаю я, натягивая туфли. — Она сказала, что гребень хранился в нашей семье много поколений. И сказала, что я потомок императрицы Мёнсон.
Мистер Кван качает головой.
— Я читал документы о вашем удочерении, мисс Карлсон. Вам дали имя императрицы, но это не значит, что у вас есть родственные связи с королевской династией. Многие корейцы утверждают, будто они потомки императорского дома.
— Ну да, — говорю я, — но у нее был гребень с пятипалым драконом, который вам так нужен.
Мистер Кван еле заметно кивает.
— Верно.
Я стою перед рамкой, все еще не отводя глаз от мистера Квана. Он выпрямляется.
— Вижу, вы купили селадоновый горшок, — замечает он.
Я невольно улыбаюсь.
— Специально ездила в «Косни». Я слышала, качество там гораздо выше, чем у уличных торговцев.
Впервые с момента нашей встречи он искренне улыбается мне в ответ, а потом говорит:
— Берегите себя, Чжа Ён.
Я спокойно прохожу через рамку, и загорается зеленый огонек.
Мы с папой бежим к выходу на посадку, таща чемоданы и мой горшок. У трапа нас ждет грузчик. Он берет у нас вещи, и мы поднимаемся в салон. Пока мы ищем свои места, остальные пассажиры смотрят на нас с раздражением: из-за нас вылет задержали.
Когда мы наконец усаживаемся, папа шепчет:
— Что случилось? Где ты была весь день? И что случилось с… со свертком?
— Он в безопасности, — отвечаю я. — Я тебе дома все расскажу.
Папа бросает на меня типичный обеспокоенный родительский взгляд, но ничего не говорит.
У нас места рядом, возле крыла. Папа у прохода, а я у иллюминатора. Самолет отъезжает от аэропорта и с рокотом мчится по взлетно-посадочной полосе. Скоро мы уже летим над Корейским полуостровом по направлению к Японскому морю. Экран, укрепленный на перегородке, желтым пунктиром отмечает наш маршрут на карте северной части Тихого океана. Я рада, что мы летим домой.
Через час после вылета мы двигаемся над японским островом Хоккайдо. На экране написано, что мы находимся на высоте 11,5 километра и направляемся к Алеутским островам. Двигатели тихо гудят, в салоне над креслами горит лишь несколько ламп. Папа спит. Сейчас он наконец выглядит умиротворенным.
Я ужасно устала. У меня пока нет сил осознать все, что случилось за эту поездку. Я знаю, что после возвращения у меня будет много времени все обдумать, так что пока даже и не пытаюсь. Я смотрю в иллюминатор на миллионы звезд.
Глаза у меня слипаются. Я выключаю свет, натягиваю одеяло повыше и сворачиваюсь в кресле. Вскоре я засыпаю. Мы летим домой, а сны мои полны людей и мест из рассказов моей корейской бабушки.
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ
Когда я была маленькая, у нашей семьи не было ни большого дома, ни дорогих машин, ни летнего дома на озерах к северу. Мы не тратили деньги на лодки, снегоходы или квадроциклы, как многие наши друзья. Мы не покупали самой модной одежды. Но меня это не волновало. Зато мы путешествовали.
Папа всегда говорил: чтобы понять мир, его надо понюхать. Так что к окончанию средней школы я «понюхала» Европу и Канаду по три раза, Мексику и Карибские острова дважды, а еще Центральную Америку, Кению, Австралию и Новую Зеландию. Я была в сорока одном штате (аэропорты не считаются), а в паспортной книжке Национальных парков США у меня набралось двадцать девять штампов.
А теперь я «понюхала» Корею — страну, где родилась.
Я возвращаюсь домой и будто попадаю в альтернативную вселенную. Всё здесь кажется больше и ярче. Машины сильнее блестят, дома выше, небо голубее, а летний воздух прямо-таки переполнен жизнью. Но в то же время теперь я знаю, что способна справиться с чем угодно; примерно такое ощущение бывает, когда участвуешь в спортивном матче и впадаешь в некий транс. Я не знаю даже, как это объяснить. Наверное, все дело в том, что у моей жизни появился новый контекст: удивительная история моей биологической бабушки и новые сведения о людях, с которыми у меня общая ДНК. Впервые с маминой смерти мне интересно, что будет дальше.
На следующий день после нашего возвращения я рассказываю папе, что пожилая женщина, которая дала мне гребень, — моя биологическая бабушка. Я пересказываю ее невероятную историю и говорю, что обещала помочь ей встретиться с сестрой. Я решаю не упоминать, что я потомок императрицы Мёнсон и должна послужить Корее. Я чувствую себя виноватой, что скрываю от папы такие вещи, но если честно, я же не знаю, правда это или нет.
Папа внимательно слушает и задает вопросы. Я отвечаю как могу. Потом он спрашивает про гребень. Я отвечаю, что это просто семейная реликвия и миссис Хон отдала ее мне, чтобы напомнить о моем корейском наследии.