В прошлом месяце я сдала вступительный экзамен в школу права. Нервничала я довольно сильно, все-таки многие мои конкуренты уже долго готовились к тесту. А в итоге по оценкам я оказалась в первой десятке. Просто не верится. Нет, я всегда хорошо сдавала экзамены, но первая десятка — это круто. Мне уже начали писать лучшие школы права в стране, предлагая подать документы именно к ним. Я, конечно, составляю список плюсов и минусов каждой из школ. Но стараюсь и прислушиваться к сердцу.
Не успеваю я дойти до машины, как у меня звонит телефон. Это мистер Хан из корейского консульства. Он говорит, что у него есть новости и он хочет со мной встретиться. До сих пор я сама ему звонила каждые несколько недель, проверяла обстановку. Он каждый раз отвечал одинаково: «Мы пока ничего не знаем, сохраняйте терпение, такие дела быстро не делаются».
Он впервые звонит мне сам, так что я выражаю готовность приехать к нему прямо сейчас. Я сажусь в машину и еду к особняку на Парк-авеню. Захожу внутрь, и Чжа Сук ведет меня в кабинет мистера Хана. Приходится чуть-чуть подождать, но наконец он входит с папкой в руке. У него на лацкане по-прежнему значок с корейским флагом. Мистер Хан извиняется, что долго мне не звонил. По его словам, в последние несколько месяцев не было никакой возможности связаться с доверенными лицами на Севере: Пхеньян испытывал ядерное оружие, и обе страны пресекали любые контакты.
Однако теперь отношения между Югом и Севером улучшились, и выяснилось, что Хон Су Хи жива и поселилась в Пхеньяне.
— Должен признаться, — говорит он, качая головой, — когда вы рассказали мне историю своей бабушки, она вызвала у меня сомнения. Я решил, что вас, возможно, втянули в какую-то аферу. Так что я навел справки о вашей бабушке. Рад сообщить, что все ее слова — чистая правда.
Я смотрю в окно. Начинается снегопад. Ну вот, история моей биологической бабушки оказалась правдой. Наверное, в глубине души я это и так знала.
— В таком случае, — говорю я, — я хочу как можно скорее организовать встречу между миссис Хон и ее сестрой.
— Разумеется. Но хлопоты все равно займут много месяцев. И остается вопрос денег.
— Думаю, я смогу их достать.
Мистер Хан хмурится.
— К сожалению, стоимость изменилась. Понимаете, теперь все намного дороже.
— Правда? — Настроение у меня портится. — Насколько?
— Видите ли, накопилось много людей, которые ждали возможности организовать встречу. Желающих на несколько лет хватит. И в результате стоимость удвоилась.
— Вы серьезно? — изумленно восклицаю я, потом быстро произвожу в уме подсчеты. — Это мне не по средствам.
— Можете подождать, пока накопившаяся очередь пройдет. Но кто знает, сколько еще времени будет действовать окно возможностей. И еще кое-что, — добавляет мистер Хан. — Вам придется лично поехать в Корею, чтобы сопровождать бабушку. Процесс очень сложный, и пожилая женщина в одиночку может и не справиться.
— Да, я понимаю. То есть предстоят дополнительные расходы. Ладно, я с вами свяжусь.
Он вежливо улыбается и протягивает мне руку. Я с почтением беру ее обеими ладонями и наклоняю голову — теперь я знаю, что так положено поступать воспитанным корейцам.
Я еду домой. Улицы покрыты тающим снегом. В час пик будет просто кошмар. Он только-только начинается, и я спешу добраться домой, чтобы не застрять в пробках. По дороге я думаю о миссис Хон и ее сестре, о том, что они больше шестидесяти лет друг друга не видели. Потом я думаю о школе права, о том, во сколько обойдутся учеба, книги и проживание. Единственный для меня способ собрать сумму, названную мистером Ханом, — это на пару лет отложить учебу и найти работу. А потом… кто знает, может, другого шанса попасть в школу права у меня и не будет.
Заходя в дом, я жду, что стол уже будет накрыт, а с кухни будет пахнуть тушеным мясом. Но стол пустой, и никаких запахов нет.
Я кричу папе, что я пришла. Он откликается откуда-то со второго этажа. Я бросаю рюкзак на кухонный стол и иду его искать. Он у себя в спальне, перед зеркалом, надевает чистую рубашку.
— У нас же сегодня вроде тушеное мясо, — говорю я, — а в духовке пусто. Что случилось?
— Я подумал, может, нам сходить куда-нибудь поесть, — отвечает он, заправляя рубашку в брюки.
Я чуть в обморок не падаю от удивления.
— Правда? В четверг вечером, посреди недели?
Он поворачивается ко мне от зеркала.
— Мне немного неудобно говорить такое про тушеное мясо по рецепту твоей матери, но как-то уже надоело есть его каждую неделю. Я подумал, может, в «Хо Бан» сходим? Мы там давно не были. Что скажешь?