Взгляд миссис Хон наполняется теплом; она явно изумлена.
— Су Хи? Ты что-то выяснила про мою сестру?
— Да. Она живет в Пхеньяне. Замуж не вышла, и детей у нее не было. После Корейской войны она стала медсестрой.
— Это на нее похоже, — кивает миссис Хон. — Что еще ты можешь мне про нее рассказать?
Я ставлю чашку с цветком на стол.
— Лучше вы сами у нее спросите, мэм. Мы с вами завтра едем в Пханмунджом, и вы встретитесь с Су Хи. Ненадолго: вам разрешат поговорить меньше часа.
Она долго молчит, и голова у нее слегка трясется. Я почти ощущаю, как в памяти у нее проносятся воспоминания о сестре, пока миссис Хон осмысливает мои слова. Глаза ее наполняются слезами. Миссис Хон смотрит на фотографии и говорит:
— С тех пор, как я узнала, что Су Хи жива, я мечтала снова ее увидеть. Но я и не надеялась, что это действительно случится. — Она переводит взгляд с фотографий на меня и улыбается. — Сегодняшняя ночь будет тянуться очень долго.
ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ
На следующее утро я встаю еще до звонка будильника и беру такси до дома миссис Хон. Стоит идеальная летняя погода, и в этом есть что-то очень правильное. Таксист ждет, пока я иду за миссис Хон. Дверь подъезда открывается еще до того, как я нажимаю 627 на домофоне. Я еду в лифте на шестой этаж, в квартиру миссис Хон. Ее дверь распахнута настежь, и я захожу внутрь.
Она стоит посреди квартиры, глядя на меня. На ней желтый ханбок с длинными широкими рукавами. Волосы она заплела и заколола прекрасной шпилькой бинё из черного дерева. Свет из окна окутывает ее сиянием, и она выглядит как королева.
Я приветствую ее поклоном.
— Вы готовы? — спрашиваю я.
— Готова, — отвечает она.
Я поднимаю ее дорожную сумку, а она берет меня за руку. Мы идем к такси. Я помогаю ей сесть и сама забираюсь с другой стороны. Водителю я даю адрес автобусной станции. Мы выруливаем на улицу и едем через реку Ханган в Синчхон. Улицы здесь извилистые, а вокруг высятся зеленые холмы, иногда с гранитными скалистыми вершинами. Ровные участки между холмами застроены жилыми зданиями. В Синчхоне кипит жизнь.
По узким улочкам, забитым крошечными корейскими автомобилями, мы доезжаем до автобусной станции. Я расплачиваюсь с водителем и помогаю миссис Хон выйти. Мы идем через станцию, полную студентов с чемоданами и рюкзаками, и она держит меня за руку. Студенты разглядывают миссис Хон и ее ханбок. Она смотрит вперед.
Мы находим автобус до Мунсана, и я собираюсь помочь миссис Хон подняться в него, но тут к нам подходит невысокий мужчина в черном костюме.
— Моя фамилия Рю, — говорит он. Брови у него подергиваются. — А вы кто?
Я говорю ему, и он помечает нас в списке.
— Деньги принесли? — спрашивает он.
Я даю мистеру Рю конверт с десятью тысячами долларов, которые папа получил по второй закладной. Посредник быстро пересчитывает их и впускает нас в автобус, меньше чем наполовину заполненный пассажирами. Все они сидят и молча ждут.
— Вам удобно? — спрашиваю я миссис Хон.
Голова у нее слегка дрожит, и мне кажется, что она хочет сказать, мол, нет, неудобно. Но в конце концов она признается:
— Я немного нервничаю.
Угу, я тоже нервничаю, хотя по другой причине. Я не уверена, что Су Хи действительно будет в Пханмунджоме, когда мы туда приедем. Сделка прошла уж слишком легко, все зависело только от денег. Я беспокоюсь, что меня надули.
Через несколько минут толстый водитель в белой рубашке и черной фуражке заходит в автобус и запускает двигатель. Мы отъезжаем; мистер Рю садится в первом ряду. Водитель со скрежетом переключает передачи, и мы направляемся к северу. Вскоре город остается позади. Холмы покрыты невероятными геометрическими узорами рисовых полей. Под лучами утреннего солнца вода на затопляемых террасах вспыхивает бриллиантовыми искрами. Крестьяне в соломенных шляпах склоняются над стеблями риса. Одинокий журавль стоит как статуя на краю оросительного пруда.
Миссис Хон сидит прямо, сложив руки на коленях. Она смотрит в окно. Отражение скрадывает морщины и шрамы, и она выглядит гораздо моложе. Голова у нее опять трясется, будто она довольна тем, что видит снаружи.
Пейзаж за окном меняется, теперь вместо полей мы едем через лес. Мы минуем город Мунсан и пересекаем мутную реку Имджинган. Я помню, как читала для занятий по истории о битве, которая случилась тут в 1592 году. Японская армия нанесла поражение корейской кавалерии, и вану Сонджо пришлось искать союза с Китаем. С Имджинской битвы началось разделение Кореи. Прошло четыреста лет, и страна опять разделена: поразительная ирония судьбы.