Выбрать главу

Еще через несколько километров мы подъезжаем к высокой ограде, по верху которой идут витки колючей проволоки. Перед нами ворота, табличка на них гласит: «База „Кэмп-Бонифас“. На переднем крае». За оградой виднеются зеленые армейские здания и огромный танк, пушка которого развернута к воротам. На высоком флагштоке развевается гигантский флаг США. У ворот стоит американский солдат с чем-то вроде штурмовой винтовки. Он поднимает руку. Наш автобус останавливается, и солдат встает перед ним, держа винтовку перед собой. Еще один солдат обходит автобус с приборчиком, позволяющим заглянуть под дно.

Американский сержант, стриженный ежиком, и южнокорейский солдат в белой каске выходят из ворот и поднимаются к нам в автобус. Американский сержант идет по проходу и проверяет у всех документы. Он смотрит на мой паспорт и говорит:

— Вы американка?

— Да, сэр, — отвечаю я. — Я здесь со своей корейской бабушкой. Она встречается с сестрой. — Я замечаю большой черный пистолет у него на поясе.

Он указывает на миссис Хон.

— Почему она так одета?

Я так нервничаю, что в ответ только пожимаю плечами. Сержант недовольно глядит на меня, все еще держа в руках мой паспорт.

— Мне это не нравится, — говорит он. — Это самое опасное место в мире. Мы не пропускаем сюда кого попало. И мне не нравится, как она одета. Вам обеим придется вернуться.

Мною вдруг словно завладевает какая-то другая личность, и страха как не бывало. Я встаю и смотрю сержанту прямо в глаза.

— Сэр, — говорю я, — я здесь, чтобы помочь бабушке. Ни от меня, ни от нее не будет никаких проблем. Она в национальном наряде, потому что так кореянки одеваются по особым случаям. Неужели американское правительство стремится помешать встрече сестер, которые не видели друг друга больше шестидесяти лет, а, сержант?

Я гляжу на него в упор. Через несколько секунд он закрывает мой паспорт и возвращает его мне.

— Ни в коем случае не нарушайте правил, — говорит он, будто приказ отдает, и уходит вперед автобуса. Я сажусь обратно рядом с миссис Хон, и она мне кивает.

Южнокорейский солдат делает шаг вперед и обращается к пассажирам на корейском. Он говорит нам, что автобус отвезет нас в Пханмунджом, где нас встретят северокорейские солдаты, и велит нам держаться вместе, не делать никаких жестов в адрес северокорейцев и даже не встречаться с ними взглядом. Он добавляет, что нас отведут в здание, где состоятся встречи.

Южнокорейский солдат и американский сержант выходят из автобуса. Солдат с винтовкой, стоявший перед автобусом, отходит в сторону, и мы едем в Пханмунджом. Дорога идет через открытое пространство, потом мы минуем еще одну высокую ограду с колючей проволокой. Проехав через пост охраны, мы останавливаемся возле ряда светло-голубых одноэтажных казарм. У каждой стоит южнокорейский солдат в базовой стойке тхэквондо. На другом конце казарм виднеются северокорейские солдаты с винтовками наготове. Мистер Рю велит нам выйти из автобуса и проследовать в здание, которое находится перед нами.

— Ничего не говорите, пока не зайдете внутрь, — серьезным тоном напоминает он.

Мы пропускаем вперед остальных пассажиров, потом тоже выходим. От солнца я щурюсь. Южнокорейский солдат провожает нас до двери, следя, чтобы мы не задерживались, а я замечаю северокорейского солдата на другом конце казарм. Он буравит меня полным ненависти взглядом.

Мы входим в длинную неказистую комнату, обставленную металлическими стульями и столами. Во всех стенах окна, на дальнем конце дверь. Я помогаю миссис Хон сесть и сама сажусь рядом с ней. Пока мы ждем, северокорейский солдат, которого я видела снаружи, таращится на нас в окно. Я отворачиваюсь, чтобы снова не встретиться с ним взглядом.

В дверь на дальнем конце по очереди входят люди, и южнокорейцы встречают своих близких с Севера. Все кланяются, обнимаются, немножко плачут и садятся вместе, чтобы рассказать друг другу о том, как жили все это время.

Мы с миссис Хон ждем пять минут, десять. Я вне себя от тревоги. Наверное, произошла какая-то ошибка. Я смотрю на миссис Хон. Она сложила руки на коленях и смотрит на дверь в дальнем конце комнаты. Голова у нее больше не трясется.

Мы ждем еще пять минут. Я уже собираюсь спросить мистера Рю, где же Су Хи, когда дверь в дальнем конце комнаты открывается. В проем льется солнечный свет, и входит пожилая женщина. Она сгорблена и опирается на трость. На ней дешевые серые брюки, белая блузка и синий свитер. Лицо ее покрыто глубокими морщинами, а левый глаз побелел от катаракты. Здоровым глазом она осматривает комнату.