Медсестра ушла, и доктор сказал:
— Снимай одежду.
Я не была уверена, что правильно его поняла.
— Что, господин? — переспросила я, не поднимая глаз.
— Я сказал, снимай одежду. Пошевеливайся.
— Вы хотите, чтобы я сняла одежду? — снова переспросила я.
Доктор наклонился вперед и отвесил мне звонкую пощечину. Меня впервые в жизни ударили, и от потрясения у меня перехватило дух.
— Я врач, мне надо тебя осмотреть, — заявил он. — Быстро делай, как я сказал, а то отправлю тебя к лейтенанту Танаке на порку.
Я не хотела опять получить пощечину, а порки уж точно не хотела, так что медленно расстегнула рубашку и брюки. Потом я развязала нижнее белье, и оно упало на пол. Я еще никогда не раздевалась перед мужчиной. Меня начала бить дрожь.
— Подойди ближе, — сказал доктор.
Я шагнула к нему. Доктор ощупал меня толстыми пальцами, нажимая на шею, живот и грудь, потом сжал груди. Я вздрагивала от каждого прикосновения. Он скомандовал повернуться, приложил мне к спине холодный стетоскоп и велел медленно вдохнуть. Я сделала, как он сказал, но не могла перестать дрожать.
Доктор показал на койку и приказал лечь на спину.
— Подтяни колени к груди и раздвинь ноги.
Мне даже не верилось, что это происходит со мной.
— Что вы хотите со мной сделать? — спросила я.
— Мне надо посмотреть, девственница ты или нет. Хватит задавать вопросы, делай что сказано.
Щека у меня все еще горела от его пощечины, да и лейтенанта с его синаем я отлично помнила. Так что я закрыла глаза и выполнила приказ. Все тело у меня напряглось, когда доктор начал тыкать в меня пальцем. Я впилась ногтями в ладони и подавила всхлип.
Через несколько секунд, показавшихся мне бесконечно долгими, доктор убрал руку.
— Девственница, — сказал он. — Ожидаемо, конечно, у такой молоденькой, но всегда стоит проверить. Давно у тебя кровотечения?
— Что, господин?
— Ежемесячные кровотечения. Давно они у тебя?
— Пять раз были.
— Хорошо. Ты чистенькая, — заметил доктор, направляясь к фарфоровой раковине, — у тебя хорошая кожа и приятные черты лица. Наверняка такую молоденькую и хорошенькую сначала захочет полковник Мацумото. Делай, что он тебе скажет, и все будет в порядке. А теперь одевайся и иди к остальным.
Я быстро оделась, пока доктор мыл руки.
— Доктор, — спросила я, — чего от меня потребует полковник?
— Тебе это будет вполне по силам, — отозвался он, не поворачиваясь.
— А если я не захочу это делать? — спросила я.
Доктор, все еще стоявший у раковины, повернулся ко мне:
— Не спорь, девочка, и слушайся полковника. Все, иди.
Я поспешно вышла в коридор и села на холодный плиточный пол рядом с Су Хи. Я вспоминала о том, что случилось с Сон Хи, когда мы сюда ехали, и о том, как лейтенант ударил Чжин Сук в живот. Я ужасно боялась, что и со мной поступят так же. И, в отличие от доктора, очень сомневалась, что мне это будет по силам.
Рядовой Исида повел нас обратно по узкой тропинке к казармам. Ружье он держал в руке.
— Послушайте меня, — сказал он. — Не спорьте с лейтенантом, вам это дорого обойдется. Говорите только по-японски. И не разочаровывайте старших офицеров. Вам понятно?
— Да, господин, — ответили мы хором.
Мы вернулись к казармам, куда нас привез грузовик. Лейтенант Танака уже ждал нас. Чжин Сук с ним не было. Он велел нам взять вещи и идти за ним. Мы подобрали мешки и пошли в ту сторону, куда он утащил Чжин Сук. Там оказался двор, с трех сторон окруженный длинными бараками, в каждом из которых было по десять дверей, расположенных довольно близко друг к другу. К каждой двери вели две деревянные ступеньки. Окон в бараках не было. Земля во дворе была желтая, твердая и сухая. В пыли виднелись отпечатки сотен ног.
В центре двора стоял столб, а к нему за запястья и лодыжки была привязана Чжин Сук. Она была голая, сильно дрожала и судорожно всхлипывала. Увидев ее, мы охнули и прикрыли рты рукой. Сон Хи тихо заплакала.
На ступенях самого большого из бараков стояли японки, обмахиваясь веерами, некоторые в ярких юкатах[6]. Еще несколько японок прислонились к стенам. Когда во двор ввели нас, японки ушли.
Лейтенант Танака показал синаем место метрах в шести от столба и велел нам выстроиться там в шеренгу лицом к Чжин Сук. Я стояла в самом конце шеренги, рядом с сестрой, и не могла отвести от Чжин Сук взгляда.
Лейтенант Танака повернулся к нам.
— Вам всем очень повезло! — объявил он с натянутой улыбкой. — Сейчас вы сможете узнать, что случается с корейской девушкой, которая навлечет на себя неудовольствие офицера военной полиции. Вы будете смотреть на этот урок, не закрывая глаз. Если вы заплачете, вас выпорют. Если потеряете сознание, вас выпорют. Если вас стошнит, вы обмочитесь или сделаете что-то еще, кроме наблюдения за уроком, вас выпорют. Смотрите и учитесь подчиняться военной полиции.