— Кажется, Каори меня когда-нибудь убьет, — сказала я, глядя в раковину.
— Я снова поговорю о нем с лейтенантом Танакой, — отозвалась Су Хи.
— Лучше не надо, — поспешно возразила я, вспомнив, сколько раз Танака бил Су Хи, когда она у него что-то просила. — Не так все и плохо. — Я принялась мыться мутной водой.
— Кажется, на фронте у японцев дела идут паршиво, — сказала Су Хи. — Американцы побеждают на востоке. Может, скоро все закончится.
— И что мы будем делать? — спросила я.
— Поедем домой, — ответила Су Хи.
— Я не хочу ехать домой после того, чем мы тут занимались, — призналась я. — Что подумают мама и отец? Мы их обесчестили.
Су Хи коснулась моей руки.
— Не беспокойся о том, что подумают мама и отец. Просто потерпи, побудь сильной еще немножко.
Побыть сильной? Зачем? Чтобы меня снова насиловали? Я выросла на ферме и всегда считала себя сильной. Я могла весь день работать в поле с папой, мамой и Су Хи, могла недоедать несколько дней подряд, когда не хватало риса. Но за прошедшие два года усилия, необходимые для того, чтобы просто выживать изо дня в день, вконец истощили меня. Для японцев я была просто отхожим местом, и сама именно так себя и ощущала. Я очень старалась быть сильной, но не знала, насколько меня еще хватит.
Су Хи отошла обратно к своей раковине и украдкой покосилась на меня.
— Эта мутная вода напоминает мне тот день, когда папа с господином Ли, соседом выше по холму, упустили свинью. Они ее собирались забить к новогоднему празднику. Помнишь?
— Вроде бы да, — ответила я.
Су Хи продолжала:
— Тогда шел дождь, и свинья выскользнула у них из рук. Господин Ли сказал, что надо положить ей капусты, чтобы приманить, но папе не терпелось, и он начал гоняться за свиньей.
Су Хи начала усмехаться, и я почувствовала, что у меня губы тоже невольно складываются в улыбку. Сестра продолжила:
— Папа бегал за свиньей по всему загону. Он два раза поскользнулся и упал, и только потом ее поймал. А господин Ли отказался ему помогать. — Су Хи засмеялась. — Папа вернулся домой весь грязный. Мама страшно рассердилась, что он нанес грязи в дом. Она заставила его снять всю одежду и вымыться снаружи у колодца. А папа так разозлился, что вечером съел целых три порции жареной свинины!
Мы обе засмеялись, стараясь прикрывать при этом рот, но смех быстро затих. Вытирая руки, я посмотрела на сестру.
— Как твоя щека?
— Заживает, — ответила Су Хи, поворачиваясь к раковине.
От вида безобразного лилово-желтого синяка на щеке Су Хи у меня сразу стало тяжело на душе. Три дня назад лейтенант Танака ударил ее, когда она попросила, чтобы новенькой девушке разрешили сходить к врачу — у нее болел живот. И это был не первый раз, когда лейтенант поступил с сестрой так жестоко.
— Прости меня, — сказала я.
— За что?
— Надо было оставить гребень тебе. Тогда тебе больше везло бы и лейтенант не мучил бы тебя так.
— Нет, пусть он будет у тебя. Он принес тебе удачу, ты любимица полковника.
— Не уверена, что это удача, — отозвалась я.
Су Хи уставилась невидящим взглядом на умывальник.
— Сестричка, — начала она, — мне надо тебе кое-что сказать.
— Что такое?
Су Хи глубоко вздохнула.
— У меня в этом месяце не было месячных, грудь болит, и по утрам тошнит. По-моему, я беременна.
У меня перехватило дыхание.
— Ты уверена?
— Да. Мне придется все рассказать лейтенанту Танаке. Со мной только он не пользуется презервативом. Не знаю, как он поступит.
Мне показалось, будто земля уходит у меня из-под ног.
— Су Хи, тебе же сделают аборт проволокой, как Маори и Ё И, а они потом умерли.
— Чжэ Хи, не все, кому делают аборт, умирают. Бо Ён и Ми Со после аборта прекрасно себя чувствовали, а Чжин Сук только месяц проболела и вернулась к работе.
Я схватила Су Хи за руку.
— Возьми гребень! Он принесет тебе удачу, как принес мне.
Су Хи покачала головой.
— Нет, оставь его себе.
— Су Хи, если ты умрешь, я повешусь на собственном оби, как Сон Хи.
— Не смей так говорить! — резко прикрикнула Су Хи. — Ничего подобного ты не сделаешь.
Я опустила глаза и несколько раз глубоко вздохнула.
— Когда ты скажешь лейтенанту Танаке? — спросила я.
— Мне надо идти к нему сегодня вечером. Вот тогда и скажу. Чем дольше я жду, тем опаснее будет аборт. Надо бы сделать его завтра.