— Потому что я им не доверяю, — ответила она, внезапно развернувшись лицом к мужу. — Я не готова слепо верить всему, что говорят коммунисты.
Я вжалась в сиденье. Раньше мне не приходилось слышать, чтобы женщина так спорила с мужчиной, как Ки Су с Чжин Мо. У мамы с папой такого не было. А вот Чжин Мо и Ки Су спорили часто, и обычно это заканчивалось тем, что Ки Су уходила в комнату, хлопнув дверью, а Чжин Мо сидел и смотрел на нас с Сын Ё невидящим взглядом.
— Слушай, Ки, я понимаю, что будет непросто, — сказал Чжин Мо. — Всему народу нужно действовать заодно, а то другие страны опять попытаются нас контролировать. Коммунизм — вот наш шанс. Никаких больше японцев и китайцев. А русские с американцами обещали уйти, как только мы создадим правительство.
— Не уверена, что у нас получится, — сказала Ки Су.
— А есть ли альтернатива? — Чжин Мо покачал головой. — Капитализм? Деньги и власть в руках нескольких жадных богачей? Капитализм поверг мир в десятилетнюю экономическую депрессию, которой воспользовались японцы и немцы. Капитализм привел к войне. Нам нужен способ получше. Остается коммунизм.
— Бесклассовое общество, основанное на совместном владении средствами производства, — продекламировала Ки Су, будто зачитывала цитату из Маркса.
— Именно, — отозвался Чжин Мо. — Благодаря этому Россия превратилась в сильную державу. Коммунистические движения существуют и в десятке других стран. Следующим станет Китай, а за ним и страны Азии и Европы. Даже в Америке есть коммунисты. А сейчас мы можем добиться избрания нового правительства без гражданской войны.
— Чжин, такие перемены не бывают бескровными. И кто возглавит это новое правительство? Твой друг Ким Ир Сен? Не доверяю я товарищу Киму, — сказала Ки Су, иронически подчеркивая слово «товарищ».
— Он сражался с японцами, Ки, когда все остальные сбежали в Америку или в Европу.
Ки Су снова отвернулась к окну и больше ничего не сказала. Машина поднималась на холмы, покрытые террасами рисовых полей.
Наконец Ки Су кивнула в мою сторону и спросила:
— А с ней что ты собираешься делать в Пхеньяне?
— Она поможет тебе с ребенком.
— Мне не нужна помощь с ребенком.
— Тогда она поможет работе нового правительства. У девочки талант к языкам. Она говорит по-японски лучше меня. И по-китайски тоже. Никогда не видел ничего подобного.
— А жить она будет с нами? — спросила Ки Су. Глаза у нее сверкнули.
— Ки, она же потеряла родных.
— Половина населения Кореи потеряла родных во время японской оккупации. Ты их всех к нам в дом приведешь?
Чжин Мо крепко сжал руль обеими руками. Машину трясло на дороге, мы взбирались на очередной холм. Я сползла пониже на сиденье. Впереди виднелся Пхеньян, и я надеялась, что мы туда скоро приедем: мне хотелось выйти из машины и сбежать подальше от Ки Су.
Наконец Ки Су сказала:
— Мне опять надо пописать. Езда на автомобиле плохо сказывается на ребенке.
Чжин Мо молча свернул к обочине и, не выключая двигателя, стал ждать, пока Ки Су вылезет наружу и присядет в канаве.
Пхеньян. Я много слышала об этом большом городе с высокими зданиями на реке Тэдонган. Папа как-то ездил туда и потом подробно описал нам все, что видел. Но я так разочаровалась, когда впервые попала в Синыйчжу, что теперь уже не ждала многого. Пхеньян, однако, оказался особенным: великолепный город, полный людей, спешащих по набережным и улицам на велосипедах, пешком, в машинах, на рикшах. Мне стало любопытно, куда они все направляются и почему так торопятся туда добраться. Вдоль улиц между высокими столбами тянулись сотни проводов. У нас на ферме электричества не было. Я никогда не испытывала в нем потребности и не понимала, зачем тут его столько. Повсюду теснились здания; некоторые были настолько большие, что смахивали на дворцы. Звуки, виды, запахи; энергия, которая меня окружала, — ничего подобного я даже представить себе не могла.
Чжин Мо достал из бардачка карту и дал ее Ки Су. Она стала по мере сил помогать мужу лавировать между машинами и велосипедами на полных народу улицах. «Фиат» преодолел все преграды, и наконец мы остановились перед четырехэтажным каменным зданием. Вход с обеих сторон окружали высокие колонны, а к двери вела лестница. Я никогда еще не видела такого огромного здания и решила, что оно самое большое в стране.
— Приехали! — взволнованно воскликнул Чжин Мо. — Вы тут посидите, а я выясню что и как.
Он сменил рубашку, как следует расчесал волосы и надел кожаные туфли. Потом он скрылся в здании, а мы с его женой остались в машине. Ки Су сидела спиной ко мне, глядя из окна на людей на улице. Наконец она произнесла, будто обращаясь к окну: