Но её мысли пресёк насмешливый ледок взгляда Твердяны. Отец уже открыл было рот, чтоб обратиться к родительнице Млады с заготовленной приветственной речью, но та даже не глядела в его сторону и пока не собиралась слушать. Вместо этого она шагнула к Ждане и, взяв её за подбородок шершавыми пальцами, заглянула девушке в самую душу… У Жданы земля поплыла из-под ног, а в ушах отчего-то зашелестели берёзы. Поляна, пляска солнечных зайчиков, девчушки, плетущие венки. А в кустах – знакомые голубые глаза, остающиеся для них невидимыми…
«Видишь, не с пустыми руками я вернулась, – послышался голос Млады. – Это моя Ждана. Ох, и побегать пришлось за ней… Чуть не упустила её, но всё ж таки нашла свою судьбу!»
Угол губ Твердяны покривился, брови сдвинулись, а когда зазвучал её голос, глубокий, густо-железный, шероховатый и обветренный, на девушку нежданно повеяло холодом бесприютности.
«Верно… Судьба твоя – у порога. И дом тот, и дорога та, и гостья, – проговорила родительница Млады. – Да вот то-то и оно, что только гостья».
«Что ты такое говоришь?» – нахмурилась Млада.
Твердяна блеснула льдинками глаз в задумчивом прищуре.
«А то и говорю, дитятко. Но это я не ко времени сказала, каюсь. – И, обращаясь к озадаченно застывшим родителям Жданы, промолвила: – Не слушайте меня, дорогие гости. Ступайте с Младой в дом, а мы с Гораной позже придём. Работу надо закончить, уж не обижайтесь».
Родительница и сестра Млады ушли, и калитка за ними закрылась. Ждана не знала, что и думать о странных словах Твердяны; её накрыло мрачным, тяжёлым и серым, как тучи, куполом тревоги и огорчения. Не так она представляла себе эту встречу… В надежде хоть что-то понять и успокоиться она посмотрела на Младу, но и та выглядела растерянной. Впрочем, тут же взяв себя в руки и прогнав с лица тень, женщина-кошка улыбнулась и нежно сжала руку девушки.
«Не бери в голову, милая. Ярмола Гордятич, Томила Мировеевна, ни о чём не печальтесь, ступайте за мной. Идти тут недалеко – прогуляетесь, воздухом нашим подышите, окрест поглядите».
Путь к дому лежал через прекрасные места, по тропке вдоль зелёного склона, между величественно молчаливыми соснами. Выглянувшее солнце весело играло на траве, на густо и легкомысленно топорщащейся хвое молодых сосенок, ласково поглаживало видавшие виды стволы старых деревьев и пыталось обогреть серые бока холодных камней. Домашний скот жители Белых гор использовали в основном только в хозяйстве и для перевозки грузов, а передвигаться предпочитали или пешком, или «прокалывая» пространство. «Недалеко идти» на деле оказалось приличной прогулкой в несколько вёрст, да не по ровной и гладкой дороге, а по извилистой горной тропе, и под конец родители Жданы сдержанно покряхтывали. Наконец крутые подъёмы и спуски закончились, и открылась более или менее ровная местность, на которой располагалась деревушка в двадцать-тридцать дворов. Первое, что бросалось в глаза – это камень вместо более распространённого в родном городе Жданы дерева. Из него были сложены и дома – в основном, двужилые [23], с плоскими крышами, и заборы (а точнее, невысокие стены); каменная плитка выстилала дорожки – улицами это вряд ли можно было назвать, потому что дворы располагались беспорядочно.
«Это Кузнечное, – сказала Млада. – Здесь живут те, кто работает в кузне у моей родительницы… А рабочих рук там немало».
Дом Твердяны был самым большим, с садом и огородом, собственным колодцем и просторным навесом на каменных столбах с арками, а наверх вела наружная каменная лестница. Стены и столбы увивал старый плющ, перед навесом раскинулся благоухающий цветник. В саду шелестели яблони и груши, вишня и жимолость, готовясь со дня на день взорваться белым ароматным сиянием весны, а с огорода слышался плеск: высокая стройная девушка с чёрной косой наполняла одну из трёх бочек, вкопанных в землю, чтобы солнце нагревало холодную колодезную воду для полива грядок. Опорожнив одно ведро, девушка поставила его наземь и взялась было за второе, когда Млада шутливо окликнула её:
«Эй, красавица! Сколько возьмёшь за свой поцелуй?»
Девушка проворно обернулась на голос, и её спокойные светло-голубые глаза согрела улыбка. В холщовой рубашке и чёрной юбке, повязанной передником с разноцветными поперечными полосками, она изящно проплыла по дорожкам, с лебединой величавостью огибая грядки. Низко поклонившись гостям, она чуть не подмела кончиком шелковистой косы землю. Красота её не поддавалась описанию: приветливую синеву этих глаз не могло превзойти даже летнее небо, гордые дуги бровей с небольшим изломом были чернее самой плодородной и жирной земли, тонкому носику позавидовала бы любая городская красавица, а свежий алый рот украшала застенчивая полуулыбка. На чистом и гладком лбу лежал отблеск внутреннего душевного света, безмятежного и мудрого. Никаких украшений, кроме чёрно-золотой тесьмы вокруг головы и маленьких серёжек с бирюзой, она не носила. Как-то сама собою, просто и тепло, в голову Жданы скользнула догадка, что перед ними – младшая сестра женщины-кошки, Зорица. И она не ошиблась.
Внутреннее убранство дома создавало впечатление, что здесь живут не простые селяне, а по меньшей мере знатные горожане. Каменные полы украшал сиренево-белый плиточный узор, на сводчатых потолках глаз радовала богатая и красочная мозаика – бело-синие цветы на золотистом поле, а на стенах грозно сверкали образцы оружейного искусства хозяйки дома – мечи, топоры, кинжалы, метательные ножи, кольчуги, щиты. Деревянная мебель щеголяла тонкой, как кружево, резьбой, на лавках лежали подушечки с бахромой и кисточками. В перегородках между некоторыми комнатами имелись оконные проёмы, забранные коваными узорными решётками, так что пространство дома было наполнено светом. При желании эти внутренние окна закрывались вышитыми занавесками.
«М-м, вкусно пахнет, – потянув носом, проговорила Млада. – Должно быть, матушка с Рагной обед готовят».
Так оно и оказалось. Вскоре после того как Ждана с родителями разместилась в просторной комнате, светлой и княжески-роскошно украшенной мозаичными узорами, вошла молодая женщина в расшитой бисером высокой шапочке, надетой поверх скрывающего волосы белого платка. Одеждой она не слишком отличалась от Зорицы: такая же чёрная юбка и полосатый передник, белая рубашка, а поверх неё – чёрная безрукавка с золотой вышивкой. При улыбке на округлых щеках женщины вспрыгивали ямочки, а тонкие высокие брови точно навсегда удивлённо замерли в приподнятом положении.
«Здравствуй, Рагна, – обратилась к ней Млада. – Принимайте с матушкой гостей – мою избранницу Ждану и её родителей».
Рагна была супругой Гораны, старшей сестры Млады. Чинно поздоровавшись со всеми и особо поклонившись Ждане, она сказала, что обед скоро будет готов. Однако с ним вышла заминка: никто не знал точно, когда вернётся из кузни хозяйка дома и её старшая дочь. Начинать обед без них – вроде бы не с руки, а заставлять дорогих и важных гостей ждать – тоже неловко.