«Я встречу тебя. Даже если твой муж объявит мне войну, я ему тебя не отдам», — сказала Лесияра.
Ждана хотела ещё предупредить княгиню о Цветанке, но громкий голос младшего сына прервал её сон. Давно рассвело, повозка покачивалась, а мимо окошка плыло жёлто-бурое море трав: они наконец выехали из леса. Вдоль дороги росли берёзы, и Ждана невольно вспомнила о разбойниках. Северга не обманула: Яр выглядел совсем поправившимся, изнывал от здоровой дорожной скуки и приставал к братьям с просьбой рассказать сказку. Радятко и не подумал снизойти до такого, а Мал терпеливо вспоминал все сказки, которые знал, в том числе и истории о Белых горах, слышанные им от матери.
— Ярушка, ну-ка, открой рот и скажи «а-а», — велела Ждана.
Глотка малыша очистилась, а от царапины на щеке осталась почти незаметная, призрачная чёрточка. Ни клыков, ни когтей пока не было видно.
Помня о своём намерении накормить Цветанку, Ждана поднялась с сиденья и, едва не падая от качки, открыла ларь. Девушка, похоже, дремала, но, когда Ждана над ней склонилась, открыла глаза. Княгиня Воронецкая, приложив к губам палец, молча вручила ей пару пирожков и крынку с остатками молока. Цветанка поблагодарила одними глазами и снова скрылась в ларе.
— Отвар так и не подействовал как следует, — сказала Млада, когда они подъехали к первой придорожной деревушке, чтобы дать роздыха и корма лошадям, да и самим отдохнуть, поесть и помыться. — Хмарь из груди не вышла… Но так-то в целом полегче стало. Дышать уже можно, и тьма глаза не застит.
Как же тяжек путь! Если б только можно было перенестись в Белые горы на быстрых крыльях мыслей… Ждана со вздохом вспомнила о кольце, оставленном ею у семиструйного водопада перед похищением. Даже будь оно при ней, она не смогла бы попасть к Лесияре в мгновение ока: ей помнилось, что действие его ограничивалось западным краем белогорских земель. По-видимому, такая особенность была предусмотрена мастерицами, чтобы уберечь любимых супруг и дочерей от попадания в край Марушиного господства. Поэтому, даже если Млада нашла и сохранила то кольцо с голубым камнем — увы, всё равно пришлось бы терпеть тяготы обычного пути. Утешало только одно: ехать осталось два, от силы три дня. В голубоватой дали уже виднелись снежные шапки Белых гор.
Постоялый двор был грязноват и бедноват, но путники с превеликим наслаждением выбрались из тряской колымаги на твёрдую землю — уже одно это делало пребывание здесь более чем сносным. Самым главным благом стала баня: мальчиков уже давно следовало хорошенько отмыть от дорожной грязи.
Кроме хозяина, на этом захудалом дворе было всего два человека обслуги — рыжая и оплывшая, как сальная свеча, стряпуха, да ленивый парень с щербиной в зубах — «подай-принеси». Оба двигались, как сонные мухи, и обеда пришлось дожидаться долго (припасы из корзины было решено приберечь в дорогу). Впрочем, Ждана этого почти не заметила: ей не давали покоя мысли о разбойниках, и она поведала эту часть сна Младе. Картина дороги, которую она видела с высоты полёта души, отпечаталась в памяти на удивление прочно и чётко, точно высеченная на камне, и Ждана узнавала буквально каждое дерево и каждый камень.
— А где они поджидают? — спросила Млада озабоченно. Тому, что сведения о грозящей опасности пришли через сон, она нисколько не удивилась.
— Когда подъедем ближе, я узнаю окрестности, — заверила Ждана. — Там развилка: от главной дороги отходит окольная. Как же нам быть, Млада? Повозка не пройдёт без дороги, прямиком через лес либо поле: увязнем в грязи или перевернёмся на кочках… А других дорог тут нет. Этих злодеев там человек сорок — вооружённых! Вернее, двадцать на главной дороге и двадцать на окольной. А между — никак не проскочить, непременно застрянем.
Задумчиво потирая подбородок, женщина-кошка ответила:
— Где не взять силой, надо брать хитростью. Я бы, может, и с двадцатью справилась одна, если бы отвар был дозревший. А так… Изворачиваться придётся.
О том, как она собирается извернуться, Млада пока умолчала. Они пообедали, отдохнули и неспешно тронулись в дальнейший путь. Когда до предполагаемого места засады разбойников оставался один перегон, женщина-кошка остановила повозку под огромными, кривыми и многоствольными вековыми берёзами у обочины и велела всем ждать.
Ожидание было затяжным и волнительным. Ждана вся извелась, беспрестанно вглядываясь в дорожную серо-рыжую даль: не появится ли знакомая фигура? Цветанка тем временем выбралась ненадолго из ларя, чтобы дать отдых затёкшему в одном положении телу и сбегать по нужде. Млада оказалась права: лечение не потребовалось, выглядела она уже и без того вполне здоровой и жадно умяла небольшую кулебяку с капустой, крутыми яйцами и грибами, после чего снова спряталась под сиденье, подмигнув Яру и приложив палец к губам. Княжич, думая, что это какая-то игра, хихикнул, а Ждане стало не по себе: нутро и горло заломило от тоскливого холода, будто она выпила слишком студёной воды. В корзине с гостинцами матушки Крылинки после Цветанкиного перекуса осталось всего несколько пирожков, медовый калач и горшочек пшённой каши с кусочками куриного мяса.