От Игната он сохранил лишь жгучую ненависть к лилиту. А вот воспоминания его нынешней личности были от себбити. А себбити знает многое. К тому же его ум изощрен.Стратегии гениальны. Ему было по пути с нашим Орденом, и он без труда подобрал ключики к нашим сердцам. Мы не сразу смогли понять ,что он из себя представляет и приняли его как мудрейшего из наставников. Мы поверили , что он один из нас и что это голод и чары лилиту превратили его гниющую беспомощную тень. В конце концов , нам нужен был кто-то вроде него – мудрый , всезнающий , опытный. Мы все были готовы отдать за него жизнь и я первый поклялся , что убью демона, чьей жертвой стал мой учитель. Я поклялся убить Тебя. Я отдал ему свой Орден добровольно, позволив Гильдии служить его сумасшедшим планам мести. И он в итоге , привел нас к Тебе.
Когда я увидел Тебя в первый раз там возле магазина дисков, я почувствовал кто Ты сразу же, хотя не знал , что ты тот самый демон, враг моего наставника. Я возненавидел Тебя вдвойне потому, что ощутил странный трепет. Я задыхался от чувств , которых никогда не испытывал прежде и был уверен что так действуют твои чары.Я решил , что слабее своих братьев, раз могу поддаваться этому.
Себбити нужна цель, чтобы жить.Игнат жаждал увидеть твое унижение, хотел наблюдать , как ты кричишь от боли. Изнасилование толпой мужчин было его самой любимой фантазией. Только это искупило бы Твою вину перед ним, разрушившей его самолюбие. А я хотел одного – чтобы Ты умерла, а я стал свободным.
- Но он передумал – заговорил призрак. Голос его звучал жутко, он словно раздавался из подземелья глухого и безнадежного. – Поверить не могу, я потратил столько времени на эту жалкую группу мальчишек, вообразивших себя Великими Воинами орденоносцами. А мог бы заключить сделку с Лахму и Лахаму. Вот они бы точно не подвели меня.
- Подвели бы.Не сомневайся – вырвалось у меня. Я вовремя замолчала, но оказалось , что себбити знает больше, чем мне хотелось бы. Может орденоносец уже не стремиться убить меня, но он по- прежнему докладывает своему учителю обо всех событиях, в которых участвует.
- Да. Глобальные планы еврейской блудницы, да еще и не способной принять телесный облик смогли помешать мне в поимке одной единственной шлюхи. Для меня уже поздно создавать новые стратегии. Древний разум и Мощь бессильны пред бренностью Ваших оболочек. Да и Она не даст мне приблизиться к Тебе так просто. А времени не осталось. Разве что сейчас попробовать?
Он наконец –то опустил ноги на крышу и решительно шагнул в моем направлении. Я невольно отступила назад, но то ли он был слишком слаб, то ли передумал, остановился. Отдышавшись, будто пара шагов дались ему с невероятным трудом он продолжил – Я не знаю какие у нее там планы относительно Тебя, но очень надеюсь, что ее покровительство еще заставит Тебя тысячу раз пожалеть о том , что я не убил тебя и даже о том , что ты не досталась парочке старых извращенцев. Я устал. Устал от вечного поиска нового тела и от чужих бессмысленных войн.
Слушать его было тяжело. Вот только что на меня выплескивал негатив человек, которого я когда-то знала, не смирившийся с тем, что ему не удается со мной расправиться , а вот это уже совсем другая личность – очень измученная бессмертием и повторяющимися циклами событий в разных телах. У них было одно сознание на двоих, одна память, один голос , но эмоции разные и они сами уже не понимали где кончается одни и начинаются другие.
- Я устал от людей, устал от не людей. Как я жалею , что тогда избрал вечную жизнь в ненависти и гневе, а не славный покой.
Высохшее и инфернальное тело Игната было вполне осязаемым, хоть и состояло из остатков гниющей плоти, не призрачным это уж точно. Однако как только он произнес последние слова об усталости оно в считанные минуты истончилось до прозрачного светящегося контура , а потом и вовсе исчезло, Не оставив после себя ничего, что могло бы остаться после самого Игната.Хоронить будет нечего.
- А что же будет с его душой? - спросила я. Орденоносец покачал головой, и видимо не поняв о ком конкретно, я спросила, о себбити или об Игнате ответил:
- Себбити найдет новое тело, а парень... Он проклят навечно.
Мы остались наедине.
Он колебался. Если бы не сумерки я смогла бы разглядеть смущенный румянец на его щеках. Но ни он. Ни робкие тени в уголках его глаз, ни тесно сжатые губы не сказали бы мне больше, чем исходящие от него волнами чувства. Он пытался их скрыть от меня. Но мы пока еще не научились закрываться друг от друга, и поэтому я ощущала его нерешительность. Он не мог сделать ни шага ни в моем направлении , ни назад , пятясь по лестнице. Последнее было бы проще сделать: развернуться и уйти, сбежать от меня навсегда и потратить остаток жизни на то, чтобы вытравить мой образ из памяти. Так поступил бы Воин и трус. Он тоже слышал мои мысли. Мои чувства, ощущал их как свои и знал, что они настоящие. Во мне не было Голода. Ни тени похоти , ни капли жажды , чтобы прикосновение сорвало бы с нас оковы и бросило бы на пол крыши, заставляя кататься по нему , слепившись телами , забивая друг в друга боль,обрекшую нас на одиночество. В моем сердце была только нежность вечная воспламеняющаяся как река в венах сохраняющая жизнь тысячам существ, питающая их неустанно, будто многодетная мать изливающимся молоком. Я позволила ему увидеть все. Я смотрела на него сейчас , впитывая глазами образ, черту за чертой и сердце мое ныло от нестерпимой сладости терпкой крепкой опьяняющей как алкоголь , с каждым стуком его я пьянела все больше. Каждый вздох наполнял тело ядом, а голова кружилась в хмельном угаре только лишь от его присутствия. И вместе с тем мне было неловко от того что мы наедине. Но отпускать его я тоже не собиралась.
Он был потомственным убийцей, дитя запретной любви, лидер банды насильников, годами заполняющий себя жестокостью и ненавистью к демонам соблазнителям. Я же была тем самым демоном, уже давно безразличным к разбитым сердцам, к чужим сомнениям и искушениям. Он мог бы стать очередной победой. Орденоносцы были рождены людьми, но по сути тоже были чудовищами сотворенными по образу и подобию воинствующих своих отцов. Мы оба стали циничными. Но сейчас и он, и я чувствовали себя как подростки на первом свидании после Осеннего Бала. Любовь ! Мы оба испытывали это чувство впервые.
Я хотела , чтобы он уже шагнул мне навстречу, чтобы я могла первой броситься ему на шею, спрятаться в кольце его рук и подставить губы для поцелуя. Он это знал. Он хотел сделать этот шаг. Но одновременно жаждал освободиться.
Тогда я сделала единственное, что могла сделать: пошла к нему сама. Это заставило его попытаться сделать шаг к отступлению. Когда он уже непроизвольно занес ногу над ступенькой ниже той на которой стоял, чтобы пятиться от моего натиска по винтовой лестнице, я поймала полы его плаща.
Кожа была искусственной. Очень качественно обработанной , что делало изделие очень дорогим. Но прикосновение к ней не вызывало того импульса которое вызывает живая кожа, впитывающая энергию того, кто ее носит. Плащ был слишком гладкий без всех тех неровностей, трещин и выпуклостей , которые находишь на одежде из натуральных материалов. Тем не менее, мои руки обожгло жаром. Линии на ладонях покрылись испариной. Я словно касалась его обнаженного тела. Но мне хотелось большего. Я потянула его к себе, и он послушно шагнул на крышу. Я заглянула в его глаза, позволяя и ему смотреть в глубину моей души, увидеть эту потребность в том, чтобы он избавил меня навсегда от бремени одиночества; дал мне надежду и пусть она будет обманчивой, пусть очарует нас обоих , чтобы лишить в будущем возможности выполнить все данные под действием дурмана, клятв. Мои руки в этот момент скользили по выпуклостям живота; одна уже обвивала его торс, обнимая за талию. Его тело не было совершенным , над ремнем провисали небольшие складки, торсу не хватало твердости. Но именно это мне нравилось гораздо больше ,чем если бы он оказался по спортивному перекачан. Это создавало впечатление - остро ощутимой реальности происходящего. Он был рядом, он не был ни иллюзией , ни запретной мечтой. Он был настоящий, и он был МОЙ.