— Прошу простить, что мы говорим по-французски, — сказал он ему. — Мадам Флерьё не хочет, чтобы вы расценили отсутствие каких бы то ни было вопросов с ее стороны как акт вашего осуждения. Она просто хочет знать более конкретно, освобождаются ли «Друзья» в Австралии от призыва в армию, и если да, то чем объясняется ваше обращение сюда?
Иэн хранил хладнокровие, хотя даже Наоми заметила негативный подтекст в выступлении мадам Флерьё, что наводило на мысль именно об осуждении.
Иэн сказал, что изложил свои религиозные взгляды призывной комиссии, но ему хотелось бы сейчас прояснить — дело в том, что его никто не призывал на службу. Воинская повинность не прописана в законах Австралии. Население дважды голосовало против закона о обязательной службе в армии. Таким образом, он надел военную форму исключительно по собственной воле. Далее Иэн напомнил присутствующим, что и он, и мисс Дьюренс уже представили необходимые пояснения по поводу того, способствует ли их работа спасению жизней или же подготавливает солдат к дальнейшей службе в армии и использованию в военных целях. Генералы целиком за последний вариант. Но все связанные с ранениями ужасы убеждают, что наша работа в гораздо большей степени способствует как раз первому варианту — спасать от смерти тех, кому уже никогда не быть солдатом.
Иэн подчеркнул, что никоим образом не пытается уйти ни от ответа на главный вопрос, ни от ответственности. Но ведь очень многие из «Друзей», будучи коммерсантами, вовлечены в процесс военных поставок. И в этой связи хотелось бы узнать мнение присутствующих, насколько они сами способствуют продолжению войны. Когда дело касается бизнеса, любой из «Друзей» приложит все усилия, чтобы сделки были предельно прозрачны, но отнюдь не всегда это поддается проверке. И разве помощь, оказываемая «Друзьями» в штатском всем несчастным и обездоленным в этом мире, не отмечена печатью все тех же сомнений в конечном результате? Сомнений в том, что поставками провианта или чем-то еще они прямо или косвенно способствуют подготовке потенциальных солдат к участию в боевых действиях?
Взволнованной Наоми показалось, что мадам Флерьё вообще нечего на это ответить. Все выглядело так, будто Иэн вознамерился изничтожить мадам Флерьё, каким бы жутким и неподходящим ни казался Наоми этот термин. Между тем Иэн еще не закончил излагать свою точку зрения.
— Не всегда наша работа совершенна, — продолжал он. — Неужели я из тщеславия стал санитаром? Что ж, такое возможно, ибо люди тщеславные всегда отрицают тщеславие. Но я стал санитаром в том числе по причине принадлежности к «Друзьям», то есть из побуждений, продиктованных моей верой. Что же касается мисс Дьюренс, как и я, перенесшей все мыслимые ужасы войны, она к числу «Друзей» не принадлежит, не принадлежала на момент начала этой войны и, вполне вероятно, никогда к ним принадлежать не будет. И в 1914 году на нее не распространялись ограничения, распространявшиеся на меня. Она действовала исключительно по велению совести. О чем тут еще спрашивать?
Она была потрясена его фразой «она к числу „Друзей“ не принадлежит». И еще потрясена тем, как он истолковал мотивы ее желания пойти в медсестры — если он сам стал санитаром из чисто религиозных побуждений, то ею двигал обычный эгоизм. Седжвик перевел мадам Флерьё сказанное Иэном с деликатного английского на куда более выразительный французский. Множество мужчин, подумала Наоми, ровесников Седжвика, причем англичан, драпанули из Парижа в самый разгар битвы на Марне. Уже довольно давно. Но он предпочел остаться здесь, с друзьями, хотя Париж оказался под угрозой.
Мадам Флерьё была явно неудовлетворена, это было видно невооруженным глазом. Но следует признать, что в ее глазах не было злобы или враждебности. Наоми казалось, что она все-таки задала бы вопрос про тщеславие. Но в конце концов все же одумалась и, судя по всему, совсем не хотела, чтобы ее приняли за гарпию, стремящуюся показаться святее Христа. А до этого оставалось совсем немного — чуть больше ненависти и железной твердости убеждений. Наоми охватило острейшее желание крикнуть Кирнану: «Да пусть эта мадам Флерьё катится к чертям! А нас с тобой обвенчает любой армейский капеллан!»
И снова Седжвик стал советоваться с членами комитета. Говорили по-французски. Договорились, что они соберутся в третий раз, но это уже будет чистая формальность: Наоми и Иэн просто изложат свои намерения, после чего Седжвик их обвенчает. Возможно, в тот же день.