Ректор кивнул в знак понимания.
— К сожалению, — продолжала Эллен, — я не помню его имени. Знаю только, что он посещал вместе с Дороти лекции по английской литературе и что он блондин. Как вы полагаете, достаточно этого для того, чтобы выяснить, кто он? Сумма, о которой идет речь, действительно немалая.
— Я понял, — заявил ректор, сложив руки ладонь к ладони, как будто хотел их измерить, и улыбнулся Эллен. — В этом нет ничего особенно сложного, — добавил он, подумав, и позвонил секретарше.
В кабинет вошла высокая бледная девушка с серьезным выражением лица. Ректор обрисовал ситуацию, как это делает генерал, излагающий план кампании.
— Мисс Плятт, возьмите, пожалуйста, личное дело Дороти Кингшип за первый семестр 1949 года и проверьте, какие лекции по английской литературе она посещала. Посмотрите также, кто из студентов мужского пола был записан на эти лекции. Потом принесите мне личные дела этих студентов. Вы поняли?
Он заставил секретаршу повторить свои инструкции, а когда она вышла, с улыбкой обернулся к Эллен. Она улыбнулась ему в ответ. Тогда, сменив командирский тон на отеческий, ректор произнес, наклонившись к ней:
— Надеюсь, это дело не было единственной целью вашего приезда в Блю-Ривер?
— Нет, у меня здесь друзья.
— Вот как. Превосходно!
— Разрешите, я закурю? — спросила Эллен, открывая сумочку.
— Прошу вас, — ответил ректор и придвинул к ней хрустальную пепельницу. — Я и сам курю, — добавил он снисходительно.
Эллен предложила ему сигарету, но он отказался. Собираясь закурить, она достала из сумки белый футляр со спичками, на котором медными буквами было выгравировано ее имя: Эллен Кингшип.
— Ваша щепетильность в финансовых вопросах делает вам честь, — любезно сказал ректор, взглянув на магическую фамилию. — Если бы все отличались такой сознательностью… — произнес он мечтательно. — Мы начинаем сейчас строительство нового гимнастического комплекса, и многие обещали нам содействовать, но не все сдержали слово.
Эллен придала своему лицу соответствующее выражение.
— Может быть, ваш отец согласился бы нас поддержать? — продолжал ректор. — В память вашей сестры…
— Непременно спрошу у него об этом.
— В самом деле? Буду вам очень признателен. Подобные пожертвования не облагаются налогом, — неожиданно закончил он.
Вскоре вернулась секретарша, неся под мышкой целую кипу папок; положив их перед ректором, она сказала:
— Курс английской литературы номер пятьдесят один. Шестое отделение. Записались семнадцать студентов мужского пола.
— Отлично! — провозгласил мистер Уэлч, выпрямляясь и потирая руки. В этот момент он особенно походил на военного.
Открыв первое дело, он стал его перелистывать, пока не дошел до фотографии.
— Шатен, — сказал он и отложил папку.
Так он рассматривал одно дело за другим. В конце концов, они образовали две неравные пачки.
— Двенадцать студентов с темными волосами и пять блондинов, — объявил ректор.
— Дороти говорила мне, — вставила Эллен, — что это интересный молодой человек.
— Посмотрим, — сказал ректор и открыл верхнее дело из меньшей пачки. — Джордж Шпайзер… Боюсь, что вы не найдете мистера Шпайзера особенно интересным, — и он придвинул раскрытую папку к Эллен.
Она покачала головой, увидев лицо без подбородка и маленькие глаза-буравчики.
Второй, худенький юноша, был в очках с толстыми стеклами.
Оказалось, что возраст третьего кандидата перевалил за пятьдесят. Он не был блондином, просто седым.
Эллен почувствовала, что ее руки стали влажными.
— Гордон Гант, — провозгласил ректор, открывая четвертую папку. — Может быть, вам знакомо это имя?
И он снова придвинул к ней дело.
Фотография изображала безусловно привлекательного блондина. Светлые глаза под густыми бровями, четкий рисунок рта, обаятельная улыбка.
— Мне кажется… да, мне кажется…
— А как вы находите Дуайта Пауэлла? — спросил ректор, придвигая к ней другой рукой пятую и последнюю папку.
С этой фотографии на них смотрел молодой человек с тяжеловатой нижней челюстью, с ямочкой на подбородке и с очень светлыми глазами. Выражение лица у него было серьезное.
— Который же из двух? — поинтересовался мистер Уэлч.