Возможно, ему только показалось, но в комнате как будто бы потянуло ее запахом, теплым и немного кисловатым. Белая льняная ткань кое-где была в зацепках и даже порвана, но сейчас для Килана не было ничего краше...
Резким движением Лахлан расправил одно из платьев, которые ему, видимо, одолжил кто-то из деревни и длинная тяжелая юбка, украшенная сине-зеленым клетчатым тартаном, упала до самого пола. Первой новую одежду он передал жене и произнес, голосом, не требующим возражений:
- Надевай.
Селки молча смотрела на него.
- Надевай, - терпеливо повторил Лахлан.
Но его жена покачала головой и лишь плотнее закуталась в шерстяное одеяло. Все это время она носила его, не снимая, как и ее сестры, и, наблюдая исподтишка, Килан осознал, что селки полюбились эти одеяла. Он сам не мог придумать, что еще могло так напоминать животные шкурки, и потому уважал их выбор и был совсем не против, ведь на улицу дочери моря все равно не выходили.
- Гэйла! – неожиданно рыкнул Лахлан, стукнув кулаком по столу. Прозвучало это как ругательство, хотя не значило ничего иного, чем «шторм на море», gale. Видимо, так старшую из сестер и нашло ее имя.
- Надевай, черт возьми! – потребовал Лахлан. – Ты не будешь ходить в одеяле, а будешь носить платье, как приличная женщина!
- Кто сказал, что я таковой являюсь! – вспыхнула селки, вдруг дав отпор.
Никто не ожидал подобного, и Лахлан на миг замолчал. А затем начал с новой силой:
- Я твой муж, и мне отныне решать, что тебе делать. И это никак не изменить.
Он резко поднялся, явно собираясь снова уйти - лишь бы не слышать ее слов и не продолжить рычать в ответ. Селки тем не менее готова была уже огрызнуться ему вслед, но Лахлан развернулся и бросил:
- В конце концов без платья ты не выйдешь на улицу снова. И пока не наденешь его, не увидишь море.
С этими словами он вышел, хлопнув дверями, и те остались стучать на ветру, раскачиваясь туда-сюда. Глен поспешно поднялся закрыть их, и совсем не для того, чтобы сохранить тепло, - ветер был не таким уж холодным, как казалось, гораздо важнее было не дразнить селки свободой, которую им пока не могли пообещать.
Гэйла же холодно пробормотала вслед Лахлану, который уже давно ее не слышал:
- У меня есть одно только платье, и когда-нибудь я снова надену его.
А потом злостно бросила одежду на пол. Фиахэль, которая робко протянула ей руку, она одарила гневным взглядом, словно та была в чем-то виновата, и, не говоря ни слова, удалилась в кровать.
***
Лахлан снова вынужден был уйти, вынужден был бежать из собственного дома. Им двигала злость, отчаяние, но больше всего нежелание навредить – той, что с самого начала его отвергала.
С тех пор как он услышал о том, что селки снова появились на здешних берегах, давняя мечта, таящаяся где-то на самой глубине души, стала смыслом жизни. И что он получил теперь, когда достиг того, чем жил целый год, теперь, когда селки стала ему женой?
Лахлан не мог понять, почему все с самого начала было не так. Он не мечтал о чистой всепоглощающей любви, которую получили его братья, он никогда даже и не думал о том, что будет так же мечтательно смотреть на кого-то, как Килан смотрит на свою Фиахэль, или что когда-нибудь кто-то будет смотреть точно так же на него – как смотрит на Глена его Авин, влюбленными глазами. Ему хотелось лишь умиротворения, теплоты, изредка ласковой руки, и он и не просил больше.
До этого Лахлан был уверен, что как только возьмет селки в жены, пустота в его груди наполнится и перестанет ныть и болеть, но теперь...
Теперь он стоял на берегу и смотрел на чайку, что, отчаянно хлопая крыльями, боролась с поднявшимся ветром. Он чувствовал себя этой самой чайкой – он тоже боролся с чем-то невидимым, все бился и бился о воздух, но не мог сдвинуться с места. Его жена была к нему холодна с первого дня, хоть поначалу он и пытался быть с ней как можно мягче. Лахлан не понимал, что делает не так, не понимал, как подступиться, не понимал, как подавить злость, рождающуюся из отчаяния. Он не мог быть таким же добрым как Килан, не мог очаровывать с первого взгляда как Глен.
И в этот миг казалось, что все, что он мог, так это только бежать прочь.
13. ГЭЙЛА