18
Удобно устроившись на низенькой скамье у входа в дом и то и дело поглядывая в сторону моря, Лахлан уже целое утро занимался старой, видавшей виды ярусной сетью. Привязывал к линю новые поводцы, snòdan, а к ним в свою очередь новые крючки. Эту сеть он плел с самого детства, потому как отец запрещал пользоваться своей и утверждал, что каждый рыбак должен сплести собственную. С тех пор крючков на ней было уже по крайней мере больше тысячи. Но прежде чем снова выйти с сетью в открытое море, понадобится время, пока селки привыкнут, и их можно будет оставлять одних на целый день, не опасаясь.
Новый день зачался ясной погодой, вокруг было тихо и мирно, мешок со свежим уловом лежал у Лахлана подле ног. Большая часть достанется лэйрду и его вассалам, когда прибудут сборщики ренты, но немного перепадет и соседям. Однако Лахлан никак не ожидал, что те явятся так рано.
Бренна взбиралась вверх по холму со спешкой ей чуждой. В руках у нее была плетенная корзина, которую она водрузила на бедро, а свободную руку гневно уперла в бок. Гримаса недовольства нисколько не красила белое личико, которым Бренна славилась на всю округу.
Не поднимаясь, Лахлан молча взглянул на нее снизу вверх, ожидая, когда она заговорит первой. И не зря.
- Айли все мне рассказала, - выдохнула она.
Лахлан лишь приподнял бровь. Что могла сказать ей Айли, когда сама, очевидно ведь, ничего не знала.
- Про платья, - добавила Бренна, выставив вперед подбородок, и ее глаза гордо сверкнули. - Я сразу заметила, что тебя нет на празднике. И подумала, что это неспроста.
Теперь она замолчала и смотрела на него сверху вниз, все с тем же гордым блеском в зеленых глазах.
Видимо, ждала чего-то. Но какие могли быть объяснения, если Лахлан ничего не должен был девице, которая сама положила на него глаз и сама же провозгласила себя его невестой.
- Так кто, кто она? – настойчиво вопросила Бренна. - Будь она отсюда, я бы знала. Откуда она взялась?
Лахлан по-прежнему не отвечал, а Бренна все продолжала бормотать:
- Платья. Три зимних платья. Как это понимать? Вы все трое решили вдруг обзавестись женами?..
Лахлан уже и не смотрел на нее, снова переведя взгляд на берег. На трех селки, что бродили у кромки воды под присмотром Килана и Глена. Бренна перевела взгляд следом за ним и тут же запнулась. И, будто бы, слыша весь разговор, именно Гэйла подняла голову и встретилась глазами с местной красавицей. Они сцепились взглядами, и селки замерла, так, словно повстречалась с хищником. Замерла так, будто никак не могла решиться – бежать или оставаться на месте.
Лахлан заверяюще кивнул, своим спокойствием показывая, что все в порядке, он ее защитит. А потом только увидел побагровевшее лицо Бренны.
- Как ты мог! – прошипела она. – Селки!
И это слово сорвалось с ее уст подобно проклятию. Бледная рука, сжимающая полу юбки, совсем побелела.
Даже с такого расстояния Бренна поняла, что перед ней – не простая девушка. Большие черные глаза выдавали в Гэйле sìog, существо древнее, волшебное, неземное.
В следующий же миг Бренна тихо ахнула и перекрестилась. Сделала шаг назад и отчаянно взглянула на Лахлана.
- Так вот оно как! За селки ты охотился все это время?
Ее брови вновь нахмурилось, и на красивом лице пролегла тень скорби.
- Я никогда, слышишь, никогда больше не приду сюда, Лахлан! Не буду брать ничего с рук того, кто взял в жены селки!
Она замотала головой, словно пытаясь убедить саму себя, и тут же в сердцах выдала:
- А вместе со мной и моя семья! И вся деревня! Вот увидишь, как только все прознают, так сразу от вас отвернутся! Посмотрим, как вы проживете, на одной-то рыбе!
Тут Лахлан нахмурился и впервые подал голос.
- Это мы посмотрим, чем они тогда будут освещать свои дома и чем кормиться, когда нахлынет очередная волна голода и мора. Бренна, умерь свой пыл.
Бренна топнула ногой и бессильно, злобно выдохнула. Только сейчас Лахлан заметил в уголках ее глаз слезы, но не успел и слова сказать, как деревенская красавица развернулась и побежала прочь. Лахлан не стал смотреть ей вслед. Не направил он взгляда и в сторону моря. Глаза его были обращены на тонкие, едва различимые узлы линя, и он все пытался вернуть свои мысли к работе, но никак не получалось. Слова Бренны переполошили его, хоть Лахлан и не чувствовал себя виноватым, и помимо прочего пробудили неожиданную жалость к девушке.
Гэйла приблизилась к нему совершенно бесшумно и застала врасплох, задав свой вопрос:
- О чем она говорила? – требовательно произнесла селки.
Лахлан поднял голову и посмотрел в ее глаза, встревоженные, но пи этом полные любопытства.