Он только песнями и дышит!
Но, предвкушая торжество,
Клубами злобы зависть пышет,
Смутить пытаясь дух его.
Он жил мечтой неколебимой
О благе Франции любимой,
Он чтил закон, ее оплот…
Но ненависть так жаждет мести,
Что пред судом с пороком вместе
Нам добродетель предстает.
За что ж вы гнать его хотите?
За песни? Это ль не предлог!
Ну что ж — сатиру задушите,
Коль страшен вам ее урок!
Когда, неверный и опасный,
С народной волей несогласный,
Волнуется мятежный сброд —
Вы немы пред лицом напасти,
Вам на одно хватает власти:
На песню выступить в поход.
Ты, воспевавший радость жизни!
Слились навек в твоей крови
Воспоминанье об отчизне
С воспоминаньем о любви.
Друг Беранже, поэт высокий,
Пусть злится произвол жестокий —
Ты песней победишь в борьбе;
В ней — наша слава, наши беды,
И, словно слыша весть победы,
Сердца откликнутся тебе.
В грядущем Франция постигнет
Величье доблести твоей
И памятник тебе воздвигнет…
Но ты уже простишься с ней.
Да, на земле удел поэта —
Терпеть клеветников изветы
И петь, ютясь по чердакам,
Но за пределами земного
Промолвит справедливость слово —
И сопричтут его к богам.
Нас сочетали братства узы,
Когда он нам свободу пел, —
Опередим же, дети Музы,
Потомков — ибо час приспел!
Пора почтить его хвалами,
Пора венчать его цветами,
Покуда с нами наш певец;
А если низость совершится
И ждет подвижника темница —
Что ж, побежденному — венец!
Народ
Опубликовано в «Mercure de France au XIX-e siècle» в 1830 г.
Имя его
Вы, прыткие любым властям салютовать,
Как пушка Дома инвалидов,
И так же в дни боев молчите, ей под стать,
Геройский пыл ничем не выдав;
Теперь, когда судеб свершился перелом
И Право — победитель Силы,
Когда отчаянным рывком
Свобода встала из могилы, —
Пришел и ваш черед: кричите пред толпой,
Рядите, кто сейчас достойнейший герой;
Но имя есть — оно доселе не воспето,
Хотя славнее всех прославленных имен,
Знатней, чем Орлеан, звучнее Лафайета[354],
Огромней, чем Наполеон!
Слава его
Народ! За веком век поэты воспевали
Дела и подвиги одних лишь королей,
Искусства Доблесть презирали,
Коль золотых одежд не видели на ней,
Искали при дворе обычай благородный,
Манер и вкуса образец;
А соль земли — Народ, живой язык народный
Не привлекали Муз, не трогали сердец.
Отныне — прочь предубежденье!
Мы знаем, как Народ и Двор вели сраженье:
Один — на подданных натравливал войска;
Другой — взял Тюильри со славой;
Один — труслив и подл, хоть наряжен в шелка;
Другой — и в блузе величавый.
Сила его
Но трижды горе тем, кто сон его прервет,
Когда почиет он, поверив в обещанья,
Когда могучего доймет
Докучной мошкары жужжанье!
Он — словно Гулливер средь лилипутских толп,
Когда ручонки лилипутов,
Колосса оплели, как столб,
Мильоном ниточек опутав.
И лезут на него пигмеи, и орут!
А много ль надобно, чтобы пропал их труд?
Одно движение — и голыми руками
Он рушит крепости, предательства оплот;
Шагнет — и армии рядами
Ложатся там, где он пройдет.
Добродетель его
Я вижу, как сейчас, народ в дворцовой зале;
От поступи его шатался Тюильри.
О, сколько там богатств — нагнись и подбери!
Алмазы, серебро, эмали,
И трон покинутый, и мантия в пыли,
Мундиры, ордена, раскиданные в бегстве, —
Все, столь ценимое в том, прежнем королевстве,
Все, чем гордились короли!
Но для сокровищ он не поступился честью,
Он просто их попрал — нет справедливей мести!
Что слуги бросили, народу ни к чему:
Он, чуждый алчности, добру не расхититель,
Он подлинный король, сокровищам властитель,
Здесь все принадлежит ему.
вернуться
354
◦
◦