Некто, еще более решительный, дерзнул вырезать на стене следующее четверостишие:
Пребывание в этой восьмиугольной каморке со стрельчатым сводом, да к тому же еще в полном одиночестве, было весьма тягостным для аббата де Бюкуа. Ему предложили поселиться вместе с неким капуцином по имени Брандебург; однако, проведя с ним несколько дней, аббат стал жаловаться, что монах этот больно уж важничает и требует, чтобы с ним обращались как с невесть какой персоной. Он стал просить коменданта, чтобы к нему поместили какого-нибудь доброго малого из протестантов, которого он мог бы обратить в праведную веру. Он даже сам назвал имя некоего Гранвиля, о котором наслышан был от своих товарищей по прежней камере.
Он оказался весьма предприимчивым малым, этот Гранвиль, и куда менее склонным к обращению на путь истины, нежели к мыслям о побеге, в чем они как нельзя лучше сошлись с аббатом де Бюкуа.
Глава восьмая
ПОСЛЕДНИЕ ПОПЫТКИ
Аббат и Гранвиль усердно искали в стене такое место, которое всего легче было бы продырявить, и им наконец удалось обнаружить в ней заложенное кирпичом бывшее окно. Но в самый разгар их работы в камеру ввели двух новых постояльцев. Одним из них оказался шевалье ле Суланж, человек надежный, с которым аббат уже когда-то встречался. Они обнялись. Что касается второго, то это был странный субъект по имени Гренгале, который слыл умалишенным, но подозревали, что это шпион, ибо в больших камерах кто-нибудь из узников непременно оказывается шпионом. Однако этому Гренгале устроили до того невеселую жизнь, что он сам вскоре запросился из этой камеры, и его заменили другим.
Оставшиеся четыре узника, познакомившись и убедившись, что все они — люди чести, по-братски стали держать совет, каким образом им отсюда бежать, и план, предложенный аббатом де Бюкуа, с самого же начала получил единодушное одобрение.
Согласно этому плану надлежало просто подпилить решетки на окне и через образовавшуюся брешь спуститься ночью в ров при помощи веревок из скрепленных между собой тесьмой ивовых прутиков. Аббату удалось сохранить некоторые из тех веревок, которые он плел вместе с бароном фон Пекеном, и он объяснил своим новым товарищам, как сделать по этому образцу другие, а также научил их отливать скобы.
Что до вопроса о том, каким образом подпилить решетку, аббат показал им маленький напильник, который ему в свое время удалось припрятать и которого было вполне достаточно, чтобы произвести нужную подготовку.
Однако прежние неудачные попытки к бегству сделали аббата недоверчивым, и он потребовал, чтобы каждый из участников поклялся самой страшной клятвой, что ни при каких обстоятельствах не выдаст своих сообщников. С помощью сделанного из соломинки пера и разведенной сажи он написал на листе бумаги выдержки из евангелия и велел каждому, положив на этот лист руку, принести торжественную клятву.
Бурные споры возникли у них по поводу того, с какой стороны лучше взбираться на контрэскарп, после того как они окажутся во рву.
Аббат считал, что нужно взобраться на контрэскарп, соседствующий с домами Сент-Антуанского предместья, остальные же полагали, что гораздо надежнее пробраться через наружный крепостной вал в ров, что лежит по ту сторону ворот.
Мнения настолько разделились, что пришлось выбирать председателя… В конце концов согласились на том, что каждый, очутившись во рву, будет действовать по собственному усмотрению.
Пятого мая в два часа пополуночи план был осуществлен.
Необходимо было, чтобы пробой, через который продеваться будет веревка, несколько выступал из окна, дабы веревку эту легче было разматывать. Беглецы еще за несколько дней до этого смастерили некое подобие циферблата солнечных часов и, прикрепив это приспособление к палке, высунули его за окно, дабы часовые привыкли видеть его в этом месте. Кроме того, веревки пришлось вымазать сажей и намотать их на высунутый из окошка пробой. А поскольку его все же могли случайно увидеть снизу, поверх еще накинули одеяло, будто бы для просушки.