Северянин восстановил равновесие и, перехватив удобнее тяжелый двуручник, и обрушился на черноволосую валькирию с неотвратимостью девятого вала, длинное лезвие в который раз пронеслось совсем близко, грозя разможжить Оруби голову, но в последний момент девушка прыгнула, каким-то образом поднырнув под опускающееся оружие, одновременно с уходом посылая свое оружие в стремительную контратаку. Скрипнув по металлу наплечников, катана не достигла бычьей шеи Бертрана, но, без труда рассекая кожаные элементы, удерживающие железяки, глубоко ужалила рыцаря чуть выше плечевого сустава, заставив взреветь от боли и выронить меч. Его правая рука повисла, но другая, не колеблясь ни мгновения, сгребла Оруби, словно котенка, и яростно швырнула о землю. В глазах на долю мгновения потемнело, практически вслепую дернувшись, девушка откатилась прежде, чем похожая на колонну нога окончательно размазала ее по импровизированной арене. С глухим рыком Бертран, ступая уже гораздо тяжелее, поднял оброненный меч левой рукой.
Он не собирался проигрывать – без труда прочла Оруби в небольших серых глазах. Только не «иноземной девке с обрезанными волосами».
Может, если удастся вывести из строя и вторую его руку?.. Но дважды на одну и ту же уловку этот не попадется.
Теперь Бертран действительно двигался довольно медленно, но и для нее предыдущие столкновения не прошли даром – каждое резкое движение отзывалось болью после удара об каменистую арену, а крутить в воздухе сальто девушка уже не рискнула бы из опасения, что снова потеряет сознание, оказавшись вниз головой. Были б мозги – точно было б сотрясение…
В очередной раз уклоняясь, девушка высвободила в ладонь небольшой шарик на цепочке, крепящейся к стальному же кольцу на руке. Перспектива сломать себе палец делала подобное оружие не слишком-то популярным… Оруби целилась в переносицу, надеясь вырубить северянина хотя бы таким способом, но промазала, а лоб с массивными надбровными дугами даже не хрустнул от металлического удара. Берт замешкался лишь на долю мгновения – и то скорее от неожиданности, нежели от боли. Это могло быть последним подвернувшимся мгновением, и Оруби, словно забыв о защите, устремилась навстречу, одновременно выбрасывая в ладони из рукавов метательные ножи. Которые намеревалась не столько метать, сколько вколотить поглубже…
Одно из лезвий снова не достигло цели, с истерическим скулежом поцарапав железо, но второй глубоко вонзился в плечо рыцаря с незащищенной металлом стороны, заставив снова выронить меч. Оттолкнувшись ладонью освободившейся руки от загривка чуть пригнувшегося противника, Оруби снова перескочила за его спину выхватывая из-за пояса последний оставшийся ножик. Катану при последней атаке пришлось бросить… Нож скользнул в миллиметре от незащищенной полоски шеи, неаккуратно отсекая под корень мохнатую сизую косицу.
Потом мир на какое-то время отключился на манер погасшего телевизионного экрана.
- … Он все равно уже проиграл. С тем же успехом кирия могла не отрезать ему волосы, а просто вогнать нож под основание черепа – даже ваши каменные башки не выдержали бы подобного удара.
- И что с того? У нее была возможность нанести смертельный удар – и только. По какой бы причине она этого не сделала, эта причина – ее проблемы, а не правил поединка. Она еще не победила, только сумев…
- Зато Бертран УЖЕ проиграл в тот самый момент, – в шелковистом голосе зашелестели издевательские нотки. – ему просто нужна была помощь, чтобы это понять.
- Значит, ты ему «помогал», заявив, что тебе дела нет до наших правил и традиций, поэтому мы можем со спокойной совестью считать дисквалификационным приемом, когда…
- Ну, возможно, я и выразился немного гиперб…
- Когда ты голову ему откусишь, а меч используешь в качестве зубочистки, трепло ты гааново!
- Это был оборот речи… ну… Эй, вы северные варвары, вы же не боитесь никаких угроз, не чета нам, жалким пресмыкающимся, разве нет? Или ваша доблесть теряется, как сила Самсона, вместе с прической? Твой Бертран испугался аристократа. Безоружного. Не ты ли утверждал, что, пока я меняю ипостась, более-менее толковый боец успеет трижды нашинковать из меня котлеток? Слушай, она вывела из строя обе его руки, она почти беспрепятственно оказалась за его спиной, она с легкостью МОГЛА нанести смертельный удар. Он уже проиграл. По вашим дурацким… то есть, по вашим же правилам чести.
- Он проиграл… Но она при этом не победила!
- Вот незадача! И не с кем тебе теперь сражаться за титул Магистра?
- Я собирался завоевать его в честном бою, а не таким образом!
- Ах, какая жалось!
С усилием разлепив глаза, Оруби сфокусировала взгляд на расшумевшихся спорщиках.
- Магистр Фрост, – скорее чтобы понять, как голос и язык ее послушаются, пробормотала она. – Вы не могли бы от моего имени дать этому болтуну пару тумаков?
- И это вместо благодарности за то, что исключительно благодаря мне наш поверженный Голиаф всеми своими полутора центнерами на нее не хряпнулся! Женщины! – с картинным трагизмом поделился лорд с невысоким каменным потолком в черных разводах от копоти факелов. Потолок солидарно промолчал.
- Или за то, что ты меня использовал, чтобы убрать с пути Фроста самого серьезного соперника, зараза ты ползучая?!
Седрик скорчил обиженную физиономию, при виде которой ей всегда было трудно сдерживать смех, а Хантер, пробасив что-то невнятно-извиняющееся поспешил предусмотрительно покинуть каменную келью, которую здесь по какой-то причине считали комнатой для гостей.
Ведь если бы Седрик не угрожал, а действительно откусил другому претенденту голову… или, что куда более вероятно, если бы Бертран во время тренировки или чистки меча «случайно оступился» и разочка три упал на собственное оружие (почему-то спиной) – другие северяне могли счесть победу Фроста подтасованной. Кажется, Оруби ждал еще один разговор без взаимного понимания, как когда-то из-за книги Людмора: да, ее не то, чтобы обманули, но в очередной раз бессовестно использовали, да, так только двуличные гады и поступают (во всяком случае, поступать так с ней удавалось только оным), да… но чего теперь сердиться-то? Как вообще можно сердиться, глядя в эти ясные от чистейшей бессовестности глазки?! И как можно злиться на типа, который, проворачивая какую-нибудь очередную пакость, одновременно с этим как-то ухитряется ее спасти?
- Сет бы тебя побрал, Седрик! – тоже уставившись в потолок, хмуро буркнула девушка. – Спасибо…
В конце концов, она ведь действительно не собиралась бороться за титул Магистра. Даже если это действительно помогло бы обеспечить королевству нормальную армию, а не тот разношерстный сброд, кое-как организованный Калебом из обитателей трущоб! Лучшими не становятся за один день, ни лучшими воинами, ни лучшими политиками… Слишком долгое время в перспективе недовольные в большинстве своем «бабьей властью» северяне приносили бы больше проблем, нежели пользы.
Седрик осторожно присел на край застеленной какой-то жесткой шкурой койки, пытаясь поймать взгляд девушки.
- Все позади, Руби, расслабься. Ты хотела поставить этого типа на место – ты это сделала. Разве я заставлял тебя лезть с уроками джентльменского поведения именно к Бертрану? Или князь. Можно было предсказать, как ты, скорее всего, себя поведешь, но…
Тонкие прохладные пальцы бережно убрали растрепавшиеся волосы с ее лица. Едва ощутимые прикосновения. Как ветерок, касающийся пылающей кожи.
Все позади.
- Лекарь уверял, что серьезно ты не пострадала, только ушибы довольно сильные, – пробежав по лицу, словно в попытке изучить его, как это делают руки слепых от рождения людей, пальцы лорда замерли на висках. – голова не болит?