– Да, знаю, – ответила Грейс, не придав похвале большого значения. Она подошла к дивану и присела рядом с дочерью. – Дорогая, позволь взглянуть на твою руку.
Конни обратила на мать округлившиеся глаза.
– Зачем это?
– У меня для тебя сюрприз, – ответила Грейс подрагивающим, нарочито беззаботным тоном, который заставил Конни поверить, что мама настроена серьезно.
– Что за сюрприз?
Грейс плотно сомкнула губы.
– Ну, давай, не тяни. Левую, пожалуйста.
Конни живо протянула руку матери, словно ребенок, не желающий получить подзатыльник. Грейс бережно взялась за запястье дочери и принялась поглаживать тыльную сторону ее ладони круговыми движениями больших пальцев, массируя суставы. Напряженные мышцы Конни начали расслабляться, а голова пошла чуть кругом.
– Сэм злится на меня, – тихо сказала она.
– Хм… – Грейс помассировала по очереди каждый палец дочки и продолжила искать новые центры напряжения на ее ладони, о существовании которых Конни даже не подозревала.
Она полностью расслабилась и откинулась на спинку кресла. Пламя очага грело ступни, а в воздухе витал запах дров и пыли. Она была дома.
– И я не знаю, почему, – добавила Конни, слукавив, хоть и понимала, что мама об этом догадывается.
Единственное, чего Конни не понимала, – зачем рассказывает об этом Грейс. Быть может, ей хочется избавиться от чувства вины?
– Хм… – снова протянула последняя.
Она положила ладонь дочери себе на колени. Угли в камине потрескивали, а умелые руки Грейс продолжали свое дело. Конни вздохнула и прикрыла веки. Вдруг она ощутила щекочущее прикосновение, раскрыла глаза и обнаружила, что мать завязала вокруг ее запястья кусок обычного колючего шпагата, к которому был привязан крошечный серый камешек. Выглядел он не красивее куска дорожной гальки.
– Что за чертовщина, мама? – воскликнула Конни тем же раздраженным тоном, каким возмущалась, когда однажды в средней школе Грейс подложила в портфель дочки корень Джона Завоевателя[13], из-за чего ее учебники и тетрадки воняли гнилью как минимум месяц.
– Орлиный камень. – Грейс наклонилась и вынула из корзины пряжу.
– Что?
– Орлиный камень.
Пока Грейс живо шевелила пальцами, спицы звонко ударялись друг о дружку, постепенно вырисовывая пятку небольшого носка.
– Повторение сказанного ранее ничего не проясняет. – Конни чувствовала себя рассерженным подростком, и ее, как взрослую женщину, это сердило еще больше.
– Это своего рода жеода[14]. Он полый. Смотри… – Грейс нагнулась к камню и легонько постучала по нему пальцем.
Кусочек гальки тихонько задребезжал.
– И чем же я заслужила столь изысканную, чарующую вещицу? – Конни отдернула руку и попыталась развязать шпагат, но узелок не поддался.
Грейс отложила вязание и вышла из гостиной.
– Отвар уже почти готов, – произнесла она, направляясь на кухню.
Конни поднесла камешек к огню, чтобы разглядеть получше. Да, он был абсолютно обычным и ничем не примечательным. А еще дребезжал.
Через минуту или две Грейс вернулась. На этот раз с двумя долгожданными треснутыми чашками. Хозяйка дома снова опустилась на диван и с натянутой улыбкой протянула дочери напиток.
– Что ж, – сказала Грейс, – рада видеть тебя. Ну, что еще интересного происходит в твоей жизни?
– Очень смешно, мам. – Конни понюхала отвар. На мяту не похоже: другой оттенок зеленого и аромат. – Что это?
Грейс лишь испустила удивленный смешок и отпила из своей чашки, не удостоив дочь ответом.
– Что это, мама? Это же не мята, – настаивала Конни.
– Малиновый лист. Отлично тонизирует. Попробуй.
Во всяком случае, аромат отвара был приятным, просто необычным. Конни неуверенно отпила и ощутила насыщенный травяной вкус.
– Мне жаль слышать, что вы с Сэмом в ссоре, – сказала Грейс, наблюдая за пламенем.
– Мы не в ссоре. – Конни сделала очередной глоток, чтобы не продолжать разговор. Она уже сожалела, что подняла эту тему.
– А-а, – протянула Грейс.
– Уверена, все скоро уладится. – Конни не желала вдаваться в подробности. – Ничего серьезного. Просто мелкие недопонимания.
Грейс продолжала потягивать напиток. В свете огня ее кожа выглядела белой и тонкой, тронутой веснушками, которых дочь раньше не замечала.
– Точнее, мы уже разобрались, – добавила Конни.
Грейс перевела взгляд на лицо дочери. Затем вниз – на ее клетчатую юбку. Снова на лицо. И слегка улыбнулась.
– В чем дело? – спросила Конни, нахмурившись.
Грейс поставила чашку на стол и протянула стопы к камину. Пальцы на ее ногах хрустнули.
14