— Я следила за ним все эти дни с момента его возвращения. Он глаз от тебя не отводит, ловит каждое твое слово, а когда ты не видишь, смотрит на тебя так… — она запнулась, и улыбка легла на ее губы, — Ну, как обычно смотрят на нас мужья в первые годы совместной жизни, пока мы молоды и вызываем желание, — и покраснела, словно маков цвет.
Фриде так и хотелось сказать: Вы ошибаетесь, — но она и теперь предпочла смолчать.
— Ты дай ему шанс, — рука Каисы накрыла ладонь девушки, — Я знаю, он не был идеальным мужем все это время, но я думаю, у вас все наладится, — и поднялась со скамьи, — Ну, а я пойду в зал. Вижу уже скоро подадут ужин, а мне хотелось бы еще поговорить с нашим гостем, пока его вниманием целиком не завладел Хольми, — и она поспешила к дверям, не оглядываясь на невестку, которая так и осталась сидеть на скамье, сжимая руки в кулаки.
— Если бы только ты оказалась права, — думала она над словами матери своего мужа. Но она не верила…уже больше не верила в подобные чудеса.
Булат решил, что похоронит Лорри так, как велят ее северные обычаи. На самом высоком холме был разложен погребальный костер. Сухие ветви уложены ровными рядами, сверху, на почти идеально ровной поверхности постелили дорогую ткань. Несколько служанок обмыли тело северянки и одели в ее лучшее платье, из тех, что подарил сам Булат, но когда тот увидел, что они сделали, то пришел в неописуемую ярость.
— Немедленно исправьте все! — кричал он, бешено вращая глазами и девушки с криками и визгом разбежались прочь, оставив Булата одного наедине с Лорри. Он несколько долгих мгновений стоял над ее телом, а затем рухнул на пол, обхватив руками голову и затрясся в беззвучных рыданиях.
— Что случилось? — голос Кудеяра прозвучал за его спиной. Ему вторили голоса перепуганных служанок и когда Кудеяр вошел в комнату, что раньше принадлежала северянке, то увидел своего друга, сидевшего на полу и поспешил поднять его, а затем просто обнял и похлопал по спине своими сильными широкими ладонями
— Перестань, — сказал он глухо. Сердце самого Кудеяра болело, но то, что происходило с вождем его просто пугало, — Перестань. Это не конец! Ты ведь жив, а я не думаю, что она хотела бы видеть тебя таким!
Булат поднял лицо и Кудеяр едва не отшатнулся от выражения скорби, застывшем на нем. Какое-то время мужчины просто смотрели друг на друга, а потом Булат позвал служанок и уже спокойным тоном велел им переодеть Лорри в мужской костюм и доспех.
— Она хотела бы надеть именно это, — сказал он и широкими шагами покинул комнату, оставив девушек и Кудеяра стоять возле тела.
— Ну, что стоите, делайте, что велено! — прикрикнул на них Кудеяр, а сам посмотрел на лицо мертвой северянки, чувствуя, как собственное сердце замедляет свой стук рядом с ней, словно также хотело замолчать и остановится.
— Как глупо! — пробормотал он и поспешил покинуть и комнату, и дом, почти выбежав во двор, чтобы сделать глоток чистого свежего воздуха, наполненного морозом и колючим ароматом моря…
… Вечер опустился на землю. Здесь, на холме, высоко над бушующим морем ветер рвал одежду собравшихся. Булат смотрел на лежащую на погребальном костре девушку и плакал, не скрывая своих слез. Затем, прежде чем факел поджег сухие ветки под ее последним ложем, он подошел и положил на сложенные на мече руки девушки брачные браслеты, те самые, что он вез ей в из города, которые так мечтал одеть на ее запястья и уже никогда не оденет. Меч в руках Лорри был отцовским. Булат отчего-то подумал, что так будет правильно. Вспоминая слова Тронда о том, что от клинка надо избавиться, он теперь понимал, что тот имел ввиду, да вот только было поздно что-то менять. Для него и для Лорри.
Кудеяр поднес огонь к ветвям и те вспыхнули в единый миг. Оранжевые языки, раздуваемые ветром, расползлись по всему костру и скоро скрыли Лорри от глаз Булата, который продолжал стоять и смотреть, как сгорает его собственное сердце. Он не почувствовал руки Кудеяра на своем плече и не видел, как один за другим вниз уходят его люди, все те, кто присутствовал при похоронах. Там, на берегу их ждали еще мертвые, среди которых были и мальчишки Лорри. Большая часть ее дружины…
Булат стоял и ждал, пока огонь не стал утихать. А затем увидел, что меч так и остался, целым и невредимым лежать на том, что раньше было телом его любимой женщины. Металл раскалился до бела и охранные руны, наложенные много лет назад, еще, когда только сам меч рождался в кузне, далеко от этих мест, высветились ярким алым цветом.
Не помня себя от горя и ярости, Булат схватил меч за закалённую рукоять. Кожа на ладонях моментально вздулась и лопнула, запахло паленым мясом, а молодой вождь размахнулся и со всем силы швырнул меч вниз, в бушующее море, отдавая дань морскому царю, отправляя клинок туда, где ему было место.