Надежда Федоровна вспоминает бои под Ленинградом. Прибыли они в населенный пункт Осиновая Роща. Целый день пришлось работать, чтобы все оборудовать как надо. К вечеру совсем из сил выбилась. Подумала: вот закончу работу, заберусь в какой-нибудь угол и уж отосплюсь. Но поспать не удалось. Только она улеглась, слышит голос: «Старший лейтенант Пономарева, к начальнику!» Еле поднялась. Прибыла, а ей говорят: «Поступают раненые…» Все понятно: надо оказывать им помощь.
Так и простояла всю ночь у операционного стола. Скольких воинов она тогда спасла, точно не помнит, но знает, что работать пришлось почти без передышки.
…Однажды Пономаревой было приказано явиться в управление госпиталей. Зачем? На этот вопрос ответить ей не мог никто. Тогда она подумала: видимо, переведут в другое место. А ей этого совсем не хотелось. Привыкла к своим коллегам, со многими сдружилась. Но приказ есть приказ, разве скажешь — не хочу, война не место для рассуждений.
И она отправилась в управление, которое находилось в тридцати километрах от Осиновой Рощи. Приехала и увидела, что здесь собрали многих врачей. Всех повели на конференцию. Там читались доклады на медицинские темы. Сцена освещалась фарами от машин. После докладов сказали, что группе врачей будут вручены правительственные награды. И в их числе одной из первых на сцену была вызвана старший лейтенант Пономарева. К ее гимнастерке прикрепили орден Красной Звезды. Она растерялась от неожиданности: за что такая награда? Вот солдат награждать — другое дело, они воюют, кровь проливают, а она, мол, только работает. Нет, здесь произошла какая-то ошибка, она, видимо, не та Пономарева, которая заслуживает такой высокой награды. А ее поздравили и сказали, что она именно та Пономарева, что ее наградили орденом за самоотверженный труд, за воинский подвиг, за бесстрашие.
…Фронт катился на запад. Уже позади осталась граница Советского Союза, бои перекинулись на территорию Восточной Пруссии. Вместе с войсками передвигается и госпиталь, в котором несет свою службу Надежда Пономарева. У нее появился еще один орден — Отечественной войны II степени.
Домой, в родной Свердловск, Надя пишет прекрасные письма: наступаем, идем вперед, гоним фашистов! И ей тоже пишут. Приходят письма и из института. Старый профессор интересуется, пригодилась ли ей на фронте его наука. Конечно, пригодилась. Что бы она стоила без знаний? И все-таки ни один учебник не мог предвидеть того, с чем пришлось встретиться хирургу в боевой обстановке.
…На территории Германии хирургическое отделение госпиталя, в котором работала Пономарева, было выдвинуто вплотную к линии фронта. Пришлось принимать раненых в медсанбате. До передовой буквально несколько километров. Бои идут ожесточенные. Враг, чувствующий свою гибель, бьется из последних сил. Раненых много. И нет времени отправлять их в тыл, в госпитали. Операции проводятся прямо под вражеским огнем. Землю сотрясают взрывы снарядов, бомб. Но хирург капитан медицинской службы Пономарева уже многое повидала, она давно отвыкла вздрагивать при каждом выстреле, научилась работать в любых условиях.
Три дня и три ночи оперировала здесь раненых Надежда Пономарева. А потом прислали машины: поступил приказ отправлять раненых в тыл. Но нетранспортабельные остались. Начальник госпиталя распорядился и ей оставаться с ними. И опять без сна и отдыха капитан Пономарева занимается тяжелобольными. Ее задача определена четко — довести раненых до транспортабельного состояния и, воспользовавшись услугами конного взвода, отправить их в специальные госпитали.
И это задание с честью выполнила хирург Пономарева. С последними ранеными уехала и она. Теперь ее госпиталь расположился в районе города Бреслау, в деревне Цвайбах.
Весна сорок пятого. Каждый сердцем чуял, что вот-вот войне конец. А раненые все прибывают и прибывают. Какой же это конец? В операционной его еще не видно. И все-таки настроение у всех приподнятое. Раненые частенько говорили: «Потерпите, доктор, чуток, скоро всем фашистам капут придет… Домой поедем. И вы тоже поедете…»
Домой… Ох как соскучилась она по дому, по родной деревне, по Свердловску. На крыльях бы улетела. Но нельзя, война-то еще продолжается…
Надежда Федоровна помнит те дни очень отчетливо. Помнит она и усатого солдата, который после операции открыл глаза и спросил:
— А жить-то я буду, доктор?
— Обязательно… И плясать тоже будете.