Сергей Шведов
ДОЧЕРНИЙ ФИЛИАЛ КОМПАНИИ ОАО «РАБОТА АДОВА»
Рассказ
1
В старину рекламу лепили куда ни попадя — на щитах вдоль дороги, на крышах домов и автобусов, да и на самих домах и автобусах. Даже вывешивали рекламные видеоэкраны в салонах автобусов.
Это было при царе горохе, теперь об этом и вспоминать забыли. Рекламу отсылают прямо в сознание будущих покупателей напрямую от внешнего излучателя. Антеннами усажены все здания в городе, а особо мощные потоки пробиваются в сознание потребителей с орбитальных спутников.
Прогуливаешься вот так себе пешком в свое удовольствие по улице в ясный денек, а рекламы чередуются перед внутренним взором в зависимости от близости и мощности ближайшего излучателя. Противопотные носки перед внутренним взором сменяются ароматизированными гигиеническими прокладками или трехслойной туалетной бумагой с нежными ворсинками. И кроме них ничего перед собой не видишь, аж бесит. Так недолго и под машину угодить. Особенно сейчас, когда любой может за отдельную плату получить на ветровое стекло пропуск, дающий право колесить где ему вздумается — хоть по тротуару, хоть по лестничным маршам на колоннаде.
На работе в офисе тоже ничего перед собой не видишь. Твой внутренний взор пичкают политическими новостями и идеологическими установками на тему мультикультурализма, толерантности и преданности идеалам либеральной экономики, либеральной демократии, либеральной свободы и неограниченных прав свихнувшегося на сексе и деньгах человека. Тебя призывают бросить все и кинуться на борьбу за гендерное равенство феминисток, против домашнего насилия и за однополый секс. До того допризываются, что работать некогда — рабочего монитора перед собой не видишь. Мало им того, так еще и внутрикорпоративная реклама призывает к тесной спайке с администрацией, то есть пристально следить за своим коллегой и добросовестно докладывать по начальству о всех его грешках и промашках.
Даже на минутку наедине со своими мыслями не останешься, даже не посидишь бездумно в информационной тишине. Если бы только реклама. Мощные генераторы преображения внешнего пространства по несколько раз в день рисуют всё новую картину домов, площадей и улиц. Идешь на работу по городу, раскрашенному в золотистых и серебристых тонах, а после работы выходишь из офиса на улицу — и картинку поменяли. Не поймешь, где ты находишься среди ядовито–сине–желтых домов под розовым небом. Муниципальные власти вовсю стараются продать туристам и другим гостям столицы цветастую картинку города. За индуцированными в твоем сознании красотами не увидишь обшарпанных фасадов, давно не ремонтированного дорожного покрытия и добитого общественного транспорта. Все покажется блестящим и идеально чистеньким, как на выставке.
Но стоит микробатарейке за ухом забарахлить, как тут же выключается приемное устройство и вместо виртуальной красоты увидишь то, на что глаза твои не глядели бы, — серенькую неприглядность офисного бытования с отставшими обоями, обшарпанным напольным покрытием и толстым слоем пыли на всем, где можно написать крестиками самое короткое ругательство.
Сидров в который раз постучал себя за ухом и с отвращением огляделся вокруг себя. Неужели это и есть его шикарный офис? Наверное, так должен выглядеть сарай в деревне, где Сидров никогда не был. Он больно шлепнул себя за ухом всей ладонью — контакт восстановился, и снова Сидрова окружала роскошь офисной отделки, которая ничуть не уступала интерьерам парадных залов Кремля.
В обед он пошел в вычурно отделанный корпоративный ресторан с изысканными блюдами. Контакт за ухом вдруг снова пропал, и взгляду открылся неприглядный пищеблок с липкими алюминиевыми мисками и ложками (вилок не было).
Его любимый «ростефляй марникийский с соусом бланш–креман» оказался сереньким шницелем, политым луковой подливкой на пальмовом маргарине. Серебряные приборы для перца и соли, хрустальные флакончики с уксусом и горчицей — все как по прихоти злого дизайнера превратились в стеклянные баночки и пластиковые плошки.
А коллеги по работе, сидевшие за столиками, из элегантных манекенов с витрины модного бутика превратились в нечесаных работяг в грязных робах и рабочих ботинках. Какой уж там аппетит, если в голове отключился приемник виртуальной раскраски окружающей действительности! И как по закону подлости, когда Сидров встал из–за стола, обшарпанная столовка буквально на глазах снова превратилась в роскошную ресторацию, а тошнотворная вонь подгоревшего на маргарине лука — в изысканный аромат устричной свежести под лимонным соком. Снова разыгрался аппетит, но Сидров взял себя в руки и не позволил себе второй раз отобедать. На вечерок нужны были деньги, чтобы подразвлечься после нудного офисного сидения.