Эффект достигнут, своим «Бэмби» я её снова раздразнил.
- Тебе надо поспать и мне надо поспать тоже.
В моих словах нет подтекста, но Арина вспыхивает и бросает на меня странный взгляд.
- Под словом «поспать» я имею в виду здоровый восьмичасовой сон.
Она молчит, а я чувствую себя, как в пошлом анекдоте.
- Так что поехали ко мне.
Несколько секунд молчания, пока девчонка переваривает предложение.
- Спать? – пищит Арина.
- Спать, - подтверждаю. – У меня есть гостевая спальня. Там и отдохнёшь.
- Я не могу так…
- Ну а я не могу оставить тебя, не пойми где.
- Это не ваши проблемы.
- И не твои проблемы решать, что мои проблемы, а что нет.
Я обрываю любые её возражения, но, видя, что запугал этого оленёнка, смягчаюсь.
- Выспишься и потом решишь, что делать дальше. Считай, что это помощь.
Арина покусывает нижнюю губу и снова мнёт ручку сумки.
- И что я… должна вам… за эту помощь?
Логичный вопрос в столичных реалиях. Мне становится интересно, расплачивалась ли она когда-нибудь за чью-либо помощь тем самым способом, который сейчас крутится у неё в голове? Похоже, что нет. От Арины веет чистотой и неопытностью, другая бы на её месте уже давно прикинула все возможные выгоды, а она пытается сопротивляться.
- Ничего не должна, ну… разве что…
Специально не договариваю.
- Разве что?
- Разве что хватит мне выкать. Мы ведь уже познакомились. Можешь называть меня Севой. Мы не на деловом собрании.
- Да уж… точно…
Вижу, что её слегка отпустило, поэтому трогаюсь с места и держу курс на дом.
Отпустило-то - отпустило, но ровно до момента, как мы пересекаем порог моей квартиры.
Арина подавлена роскошью премиум-класса, двухуровневыми апартаментами, мраморным холлом, консьержем в униформе и приватным лифтом, уносящим нас на последние этажи здания.
Она заходит в мою квартиру, оглядывается. Арина, державшая спину прямо всю дорогу, вдруг сникает. Её плечи опускаются, а затем напрягаются снова. Каким-то странным образом моё жилище на неё давит.
- Я… я не могу… это неправильно.
- Что неправильно?
Обхожу её, чтобы заглянуть в лицо.
На нём смесь ужаса и обречённости. Насиловать, что ли, думает, я её буду? Даже в мыслях такого не было, хотя малышка привлекательная, чего уж скрывать. Но если таких и брать, то только лаской, как и говорил.
- Оставайся, сколько надо.
- Я завтра уйду.
- Уйдёшь, когда будет куда.
А ей ведь некуда… я уже понял.
«Тоже мне… меценат хренов… добродетель доморощенный…»
Сам над собой иронизирую.
Она прикусывает губу и опускает взгляд, но дёргается в сторону, когда протягиваю к ней руку.
- Слушай, перестань трястись, я не маньяк, - накатывает злость и усталость.
Что я с ней вожусь? Никогда меня малолетние пугливые дурочки не интересовали, что же изменилось?
- Я пытаюсь, - признаётся Арина, и мой гнев меняется на смех.
Она смотрит, не понимая, чего веселюсь.
- Так, хватит, - я выставляю ладонь перед собой, зная, что этот жест должен расположить собеседника, и на Арину действует. – Пойдём, покажу, где будешь спать. В гостевой комнате. У тебя проблемы, Бэмби, я тебе помогаю, вот и всё.
- Зачем помогаете?
Вопрос вполне логичный.
- Хотел бы я знать ответ.
Арина усмехается.
- И я тоже. Как узнаете, сообщите.
Жму плечом, доходя до двери в коротком коридоре, ведущим от холла к гостевой зоне.
- Ты голодная?
Она жмёт плечом.
- Пошли, захватим сэндвич и сок. Или воду. Надумаешь, поужинаешь… или позавтракаешь.
Заглядываем на кухню, и я достаю ей еду из холодильника, беру стакан и кивком головы указываю, куда идти. Арина забирает у меня продукты и бормочет спасибо.
- Моя комната на втором этаже.
- Угу, понятно.
- Что тебе понятно?
Она смотрит во все глаза: огромные и испуганные. А меня вдруг осеняет, что мне нравится её подначивать.
- Приходить ко мне в знак благодарности не надо. Это, надеюсь, понятно?
Теперь эта малышка возмущена. Прекрасно, хоть какая-то реакция, а то застыла и только ресницами хлопала.
- Да я никогда… да я даже в мыслях.
- Знаю я ваши мысли.
- Это неправильно, всех под одну гребёнку… мерить одинаково.
- Арина, это Москва, а это, - указываю на себя, - возможности.
- Ну у вас и самомнение.
- У тебя… тебя… давай уже на ты. Я всё-таки пострадал, вступившись за твою жизнь, честь и достоинство. Прояви хоть каплю сочувствия.
- Ой, - она вдруг осознаёт, что разговор завернул не в том направлении, а мне действительно подровняли лицо из-за неё. – Может вам надо рану обработать?