– Ты майор, и я майор, – Маркелыч важно делал паузу, – а они генерал-майоры, я бы им мог подсказать, да погоны у них слишком блестят, а я щуриться не люблю, у меня глаза больные. Маркелыч говорил иносказаниями.
– Михайло Павлович, – любил он говорить Дкжову, – никому не клади пальцы в рот – откусят!
Волохин и Ярных тоже были преданные делу охраны правопорядка люди. Волохин пострадал за несогласие с формой, которую ввели в конце семидесятых годов, он доказывал, что старая милицейская форма была надежнее. Он добился, что кургузые короткие шинели удлинили на пятнадцать сантиметров, но ему пришлось из органов уйти на пенсию, хотя он мечтал еще по]›аботать.
О чемодане с драгоценностями Дюков рассказал только Маркелычу, за долгие годы убедившись в его абсолютной надежности. Вдвоем они наметили стратегию наблюдения. Когда собрались остальные члены ГРОМа из тех, что не были на дачах и в поездках, участковый объяснил им ситуацию и закончил так:
– Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что это серьезно. Я вас попрошу завтра с утречка помочь мне, а сегодня хорошо бы понаблюдать за квартирой.
Волохин, нахмурившись, кивнул.
– Ты, Ярных, будешь сидеть дома на телефоне.
– Опять я дома! – чуть не заплакал Ваня Ярных.
Ваня Ярных, толстый пятидесятилетний крепыш, никогда не был милиционером, он был сапожником и соседом Маркелыча по квартире. Когда его принимали в ГРОМ, Волохин был категорически против:
– Какой ты гонимый? Скажи, кто тебя гнал из милиции?
– Мама! – захлопав глазами, ответил Ваня Ярных. -
Я мечтал быть милиционером, а она говорила, что только
через ее труп. Родная мама гнала меня. Я очень гонимый.
И все в ГРОМе, кроме Волохина, сочли, что это самое серьезное гонение, и проголосовали за прием Ивана Петровича Ярных в члены ГРОМа.
– Учеником! Это еще куда ни шло, и то после того, как сбросит двадцать кило, – сердито добавил Волохин, подняв руку против.
С тех пор Иван Петрович Ярных был полноправным членом ГРОМа, но желание его заняться оперативной работой, выслеживанием и поимкой бандитов все не осуществлялось. Вот и теперь его назначили диспетчером и оставили дома – сидеть рядом с семидесятилетней мамой и по телефону Координировать действия ГРОМа
Глава 11 УФОЛОГИ И ПАРАПСИХОЛОГИ
В это же время, когда происходило собрание ГРОМа, как мы уже говорили, на квартире Белодеда состоялось заседание Международной ассоциации уфологов в составе Колюжного, Жемчуговой, Уткиной и Жасминова. Вскоре на такси примчался представитель Международной ассоциации психофизиков и парапсихологов Александр Нилин и опроверг внеземное происхождение инопланетян.
– Два явных экстрасенса огромной мощности, – безапелляционно заявил он, лишь взглянув на черно-белый снимок, – причем она имеет потенциал порядка миллиона биовольтных децибел, а он порядка ста тысяч. В Америке за
регистрировано семь человек на сто тысяч биовольтных децибел, и вот у нас появилась женщина с гораздо большим зарядом. У ее партнера тоже мощное биополе.
– Вы уверены, что это экстрасенсы? – торжествующе вытянул шею Колюжный и победоносно оглядел своих сотоварищей.
– А что вы скажете на этот снимок? Станислав Сергеевич, покажите уважаемому представителю психофизиков цветной снимок с вашим эффектом.
– С эффектом Белодеда?! – осведомился Белодед. Ему было важно, чтобы и психофизики признали его приоритет.
– Да, с эффектом Белодеда! – важно кивнул председатель.
– Так, момент! – Стасик Белодед встал, сунул один снимок в черный конверт, положил конверт на сиденье стула и сел на него. – Раз, два, три. Дадим еще несколько секунд. Эффект действует после погружения в полную темноту и на
тепло. Так, вынимаем. Пожалуйста! Наблюдается в течение от полусекунды до трех эффект, который я назвал своим именем. Эффект Белодеда. Прошу прощения! Для верности еще раз, а то он уже кончился.