— Я спустилась попить. Наверное, можно и сок. А у вас… что-нибудь случилось?
На мужчине светлая рубашка, расстегнутая сверху. Он еще не принимал вечерний душ и выглядит слегка разгоряченным от тяжелого дня. Кажется, проведи носом у шеи и почувствуешь мужской запах. Хоть я это и не делаю, он, кажется, врывается в ноздри. Заставляя сглотнуть, а потом дышать быстрее.
— Ничего по факту, — качает головой он, — просто усталость.
Сама себя не узнавая, наливаю стакан и присаживаюсь за стол, под углом к Платону.
— Зато день прошел успешно, — вспоминаю его слова о сделке, — у вас хорошие сотрудники. Они вас так ценят.
Платон усмехается. Еще раз думаю, как ему идут мимические морщинки. Как будто обнажают его теплую суть, скрывающуюся за идеальной мужественностью.
— Да, ребята в своем деле молодцы. И я стараюсь достойно компенсировать им усилия. Если бы все относились к нам так, как сотрудники, которым мы хорошо платим.
А еще Платон при всей уверенности в себе закрытый. Не знаю, почему я это так явно понимаю. Но хватаюсь за другую тему.
— А вы никогда не хотели взять на работу Даниила? Он бы набрался делового опыта рядом с вами.
Платон делает жадный глоток.
— Я его приглашал еще пять лет назад, в девятом классе. Он и его мать решили, это устаревшая мода — держать детей на низких должностях в своем бизнесе. Но может, я и правда ни черта не понимаю в детях.
Пожимаю плечами. У меня нет ни своего бизнеса, ни родителей с ним. Так что не мне судить. Но все же кое-что хочу сказать.
— О таком отце как вы многие бы мечтали.
Вроде избитая фраза, но она заставляет Платона буквально впиться глазами в мое лицо. А в его зрачках словно мелькает шок. Ему требуется время, чтобы взять себя в руки.
— Спасибо, Катя.
Не понимаю такую реакцию, ёжусь под его взглядом.
— Я действительно так считаю, — не знаю, зачем говорю это, — если бы вы захотели, вы стали бы прекрасным папой.
Вторая часть реплики уже немного о Дусе. Не задумываюсь, как она прозвучала, потому что слова идут из самой души.
Филатов молчит. Только в этой паузе я соображаю, что в контексте Даниила мои слова могут быть обидными. Как будто Платон не хотел быть ему лучшим отцом.
— Знаешь, наверное, я мог бы сделать работу над ошибками. Если бы… мне предоставили такую возможность.
Он говорит о Дане. Но время не повернуть вспять. Я же снова притягиваю эти слова на свою дочку. Когда я скажу про нее, будет та самая возможность?.. Впрочем, такому человеку как Филатов не понадобятся мои разрешения. Как бы мне не нужно было просить у него позволения быть с дочкой.
По моей коже снова идет легкий мороз. Платон протягивает руку, и я вижу на столешнице пульт от кондиционера. Мужчина отключает технику.
— Прошлое не всегда возможно изменить, — говорю для поддержания беседы.
Мне трудно судить о взаимоотношении Платона с сыном, который почти является моим ровесником.
— Точнее — никогда, — отвечает мужчина с улыбкой, — вот, например, с Даниилом мне уже не начать вести себя с чистого листа. Не вложить нынешние мозги в голову себя молодого. А ведь я никогда не жалел, что Ирина родила. И мысли не проскочило — нужно было сделать аборт.
У меня родители — коренные москвичи, но совсем простые люди. Помочь мало чем могли. Да и считают, что после восемнадцати человек должен заботиться о себе сам. Из семьи мне досталось жилье, а в остальном сам суетился. И даже нравилось.
Платон не хвастается, но говорит с удовлетворением. Как спортсмен после успешного марафона.
— Вашим жене и сыну повезло, — первое, что приходит в голову.
Мой собеседник делает глоток.
— Я рыл землю в плане финансов. Мне и самому было в кайф, чего уж. Зарабатывать все больше, наращивать капитал, связи. Но вот с сыном связь я так толком и не наладил. Уф… Хватит мне тебя грузить.
— Нет, ничего…
— Впереди есть время и с Данькой сделать работу над ошибками, — подводит итог Платон, — он принес мне раскладки по своему бизнесу. Начинает понимать, что ничего не делается просто так.
Тяжело вздыхаю. Даниил считает, отец вредничает, и запустить бизнес для него пара пустяков.
— Мм… Я пойду спать. Доброй ночи, Платон Аркадьевич.
Мужчина выныривает из задумчивости. Тоже встает, и мы как-то разом подходим к мойке. Наверное, он тоже хочет ополоснуть стакан. Расстояние между нами меньше метра.
Раковина где-то сбоку, а мы просто стоим друг напротив друга. От Платона и правда пахнет чуть разогретым телом. Его телом… К моему несчастью запах мне знаком, и те воспоминания, которые он вызывает, махом врываются в мозг.