Но жест мужчины снова отрицательный.
— Очень давно не ездили с бывшей на одном автомобиле. Куда и зачем?
Логично. Они обеспеченные люди, ему нет смысла быть извозчиком у матери сына.
— Тогда не знаю.
Настроение все же придавленное.
— Катя!
Мы в очередной пробке, на мою руку опускается большая ладонь. Даже коленом я чувствую, что она очень горячая. Пальцы же вообще обжигает жар.
— Ты же не ревнуешь меня?!
Платон говорит с эмоциями. Я прикусываю губу.
— Ревную… Ну конечно, я тебя ревную, Филатов! Но я не думаю, что ты изменял бы мне.
Мужчина закашливается.
— А можно подробности этой логической цепочки?
Вздыхаю.
— Ты красивый и просто шикарный мужчина. Любые девушки были бы счастливы вступить с тобой в отношения. Поэтому в мою душу порой закрадывается ревность…
Не привожу пример Мирославы. Во-первых, Платон не давал никакого повода, чтобы ревновать именно к ней. Второе — я вообще не хочу обсуждать ее с ним.
Однако это имя звучит не из моего рта.
— Мирослава! — радостно вскрикивает любимый.
Резко поднимаю на его взгляд.
— Ты о чем?
Из легких собеседника вырывается вздох облегчения.
— Я вчера подвозил ее после переговоров. Игорь уехал своим ходом. Даже из головы вылетело, что она женщина и может пользоваться этой вот ерундой.
Интересно, понравилась бы Мире такая фраза? А цвет, кстати, ее. Вроде даже в нем она тогда сидела в гостиной.
— Отдашь ей? — легонько морщусь.
Платон отмахивается.
— Еще я не бегал с помадами. Я достаточно плачу сотрудникам, купит новую. Нечего разбрасывать.
Он говорит без лютого зла, но с раздражением. И явно не придает важность личности сотрудницы. Я веселею.
— Действительно! Вдруг у тебя была бы ревнивая жена?
Мы еще не тронулись, мужчина резко подается на меня. Глубокий кусающий поцелуй… И пусть он длился несколько мгновений, кровь в жилах увеличивает скорость.
— Во-первых, у меня уже есть жена. Осталось только определиться с нюансами церемонии. Во-вторых, она у меня умничка.
Поднимаю бровь.
— Потому что не устроила скандал? — с ироний вздыхаю. — Я не договорила, кстати. Конечно, время от времени я тебя ревную! Но не считаю, что ты готов, кхм… Волочиться за всем, что движется. Ты со мной полностью добровольно. И… Еще я считаю тебя честным.
Наивно? Но я действительно верю в его слова о любви.
Филатов лыбится как довольный кот.
— Ваша интуиция тоже не врет, Катерина. С тех пор, как я тебя встретил… У меня напрочь отшибло аппетит на других.
Щурюсь.
— Звучит как женская мечта.
Платон раскатисто хохочет. Отвлекается на дорогу, потом снова смотрит на меня.
— А вот мужчине при таком синдроме не позавидуешь. Особенно, когда единственный объект желания приводит домой его сын. В качестве невесты… Пусть это было уже прилично после.
Я снова грызу губу.
— Ты меня ревновал?
Платон качает головой, словно я сморозила глупость.
— Да по мне как будто катком проехали! Не зря я сбежал в первый уикенд. Хотел банально отдышаться. Думаешь, получилось? Нет!
Какие подробности! Я думала, для бизнесмена это банальный выходной. А он бежал от меня, да и от себя, наверное.
— А я сидела в твоем доме и мучилась совестью, — признаюсь негромко, — хотя… Нам с Дуней все-таки было хорошо в особняке. Ну а потом она приболела, стало вообще не до чего. Остальное ты знаешь. Спасибо, что был в тот момент рядом. Ведь тогда ты не догадывался?
Платон смотрит на дорогу, слегка улыбается.
— До того, как ты назвала точную дату рождения, нет. Я думал, Дуся немного старше. Но все равно я бы просто не мог тебе не помочь. Особенно, видя холодность Даниила.
Мне и стыдно, и смешно.
— Твой сын — отвратительный актер, — вздыхаю, задумываюсь, — а если бы… Мы разыгрывали жаркую парочку? Миловались бы и все такое… Хотя я сразу поставила Дане условие, что прикосновения и объятия по минимуму. Типа мы соблюдаем такт. Я бы не смогла такое сыграть.
Платон усмехается.
— Ты тоже неважная актриса. Выглядела очень напуганной и всё. А что касается вас с Даней… Наверно, при его заботе я не лез бы. Тихо загибался бы от ревности.
В его тоне горький юмор. Дела прошедшие, но у меня все равно дрожь по коже.
— У меня к Даниилу давно нет никаких эмоций, — не знаю, зачем это говорю, — я хочу только одного — чтобы ваши отношения наладились.
Платон морщится.
— Не забивай себе этим голову. Там и характер Дани, и воспитание, и я, конечно, виноват. Получится ли прийти к чему-то адекватному, сам не знаю. Но отрекаться от сына не собираюсь, во всяком случае.