— Я сделаю все возможное, — обещал секретарь Мазарини и направился к выходу.
Тогда Гастон повернулся к маркизе де Кастельбажак:
— Мадам, вы готовы пойти на риск?
— Да, мсье. Ради Луи Фронсака я готова на все.
— Мы тоже, — хором подтвердили Луиза Муайон и Франсуаза де Лепинас.
Гастон повернулся к Брешу:
— Фонтрай по-прежнему во дворце?
— Не знаю. Он собирался пойти вместе с мадемуазель де Шемро к мсье де Ларошфуко.
— Это хорошо, если его там нет, — сквозь зубы произнес Гастон. — Мсье де Бреш, мы сейчас привяжем вас к этому столу. Молитесь, чтобы мы вернулись и освободили вас.
Знаком он приказал Гофреди скрутить негодяя.
— А если вы не вернетесь? — взмолился книготорговец.
— Тогда вы умрете здесь, от голода и жажды. Или вас сожрут крысы. Должно быть, они любят книготорговцев не меньше, чем книги. Гофреди, засунь ему в рот кляп. — Он повернулся к дамам и братьям Муайон. — Нам нужны дополнительные силы. Сейчас мы отправимся на улицу Катр-Фис, в двух шагах от дворца Гизов, где находится контора отца мсье Фронсака. Там есть два бывших солдата, которые помогут нам. Вот мой план…
Через полчаса две кареты поднимались по улице Шом. Перед ними ехали на лошадях Гастон и Гофреди. Вскоре пошел снег.
Перед монастырем Милосердия, напротив ворот дворца Клиссон, под портиком часовни Брак укрывались двое нищих, завернувшихся в старые плащи. Несмотря на это, Гастон узнал в одном из них Гандуччи. Он подъехал к итальянцу и сказал вполголоса:
— Перебирайтесь на улицу Катр-Фис, к конторе мэтра Фронсака. Вы ее знаете?
Агент кивнул, и всадники продолжили свой путь до конторы.
Таким образом, они проехали вдоль фасада дворца Гизов, который располагался между улицами Катр-Фис и Рош, исчезавшей в недрах нынешнего дворца Субиз и переходившей затем в улицу Брак.
Ворота конторы были открыты. Гийом Бувье, тянувший горячее вино на кухне, устремился к Гастону, едва увидев его. Эскорт комиссара очень его удивил.
— Гийом, — приказал Гастон, — ступай за своим братом. Оба вооружитесь, как для боя. Нам предстоит схватка. Гофреди все тебе объяснит. Милые дамы, — добавил он, обращаясь к маркизе, которая выходила из кареты в сопровождении Франсуазы де Лепинас, — вам нужно согреться и слегка перекусить. Гийом проводит вас.
Тут же направившись ко второй карете, которой управлял Исаак, он повторил то же самое Симону и его сестре. Потом устремился в контору.
Отца Луи он нашел в рабочем кабинете.
— Мсье Фронсак, дело серьезное. Вашего сына держат пленником во дворце Гизов, прямо напротив, и я попытаюсь освободить его. Вы помочь не сможете, но разрешите мне взять с собой Гийома с Жаком.
— Мой сын? Что случилось?! — воскликнул старик, и из глаз его внезапно брызнули слезы.
— Слишком долго объяснять, мсье. Через час или он будет свободен, или мы все мертвы. Знайте, что монсеньор Мазарини уведомлен о случившемся, но послать военный отряд может только с согласия регентши. Мне очень жаль, но сейчас я должен спешить.
Он вихрем помчался вниз по лестнице. Мсье Фронсак следовал за ним по пятам, досаждая ему вопросами. Гастон отвечал, как умел.
На кухне Гийом и Жак были уже наготове, вооруженные с ног до головы: пистолеты и шпаги находились у них под рукой, на чердаке. Пришел Гандуччи, также экипированный для боя.
— Мсье де Тийи, мсье Гандуччи сказал мне, что моего брата нет во дворце, — сказала маркиза. — Он выехал примерно час назад в карете, вместе с женщиной, вероятно, мадемуазель де Шемро.
— Значит, нам нужно действовать быстро. Мы отправимся ко дворцу пешком, — пояснил Гастон. — Гийом и Жак, вы пойдете первыми и остановитесь на углу улицы Рош. Вы тут всем знакомы, никто не обратит на вас внимания. Затем настанет ваша очередь, дамы… постарайтесь хорошо сыграть свою роль.
18
Воскресенье, 17 января 1644 года, вечер
Бывшие укрепленные ворота крепости Оливье Клиссона, главный вход во дворец Гизов, образовали срезанный угол между улицами Шом и Рош. Это был сводчатый проход с двумя башенками. Внутренний портик выводил в зловещую кордегардию, тянущуюся вдоль улицы Рош. Там готовилась Варфоломеевская ночь.
Слева портик сообщался с внутренним двором, предназначенным для карет и лошадей. Отсюда, через галерею, перпендикулярную кордегардии, можно было пройти в новый дворец Гизов, что стоял на перекрестке между улицами Шом и Катр-Фис.
Снег уже заметно усилился, и улица Шом была почти безлюдной. Гийом и Жак заняли свой пост, а три женщины, опустив капюшоны плащей, пешком двинулись к дверям дворца.
Они успели продрогнуть, прежде чем мадам де Кастельбажак постучала большим бронзовым молотком.
Чуть выше по улице находились Гастон и Гофреди. Гандуччи все так же тянул руку за подаянием в ожидании гипотетического прохожего на углу улицы Брак. Братья Муайон расположились еще дальше, на углу улицы Одрьет.
В двери открылся глазок, забранный железной решеткой.
— Что вам нужно? — осведомился хриплый голос.
— Колесо нашей кареты сломалось об уличную тумбу, мы хотим укрыться от снега и холода. Наши лакей и кучер пошли за помощью.
Привратник за решетчатым глазком какое-то мгновение разглядывал их и убедился, что имеет дело только с женщинами.
— У меня приказ, дамы, никто не может войти. Монсеньора де Гиза сейчас нет во дворце.
— Я знаю! Меня зовут Изабо д'Астарак, маркиза де Кастельбажак. Мой брат, маркиз де Фонтрай, живет здесь. Он говорил, что поможет мне, если у меня возникнут какие-то трудности в Париже. Сходите за ним!
Явно озадаченный привратник заколебался:
— Вы можете подтвердить свои слова, мадам? Она вытянула руку и показала кольцо:
— У моего брата такое же. Это печать Астараков, вы должны были видеть ее.
— В самом деле, мадам, — почтительно произнес присмиревший привратник. — Сейчас я вас впущу, но вам придется немного подождать. Я должен позвать офицера охраны, поскольку вашего брата сейчас нет здесь.
Заскрипели засовы, и одна из створок двери открылась. Мадам де Кастельбажак вошла, за ней последовали две другие женщины, которые намеренно загородили амбразуру.
— Дамы, соблаговолите чуть-чуть пройти, — попросил привратник, — я не могу закрыть дверь.
В это мгновение Гастон бросился вперед, за ним устремился Гофреди: вдвоем они прорвались через укрепленный вход. Это было нечто вроде темного сводчатого коридора.
Выставив пистолеты, они оттолкнули привратника к стене. Второй охранник, сидевший на каменной скамье и ошеломленный этим невероятным вторжением, с изумлением увидел, как три женщины выхватили из-под плащей шпаги и пистолеты.
В коридор тем временем ринулись другие участники штурма: братья Бувье, затем братья Муайоны, потом Гандуччи. Все были вооружены.
Братья Муайоны устремились к большому порталу, ведущему во внутренний двор. Они приоткрыли ворота, желая убедиться, что там никого нет. Конюхи, должно быть, ушли греться на конюшню. Исаак и Симон закрыли ворота и опустили засов, полностью перекрыв этот проход.
Тем временем Гофреди с Гандуччи связали привратника и охранника, а затем заткнули обоим рот кляпом. Гастон и братья Бувье направились к двери в кордегардию. Оттуда доносились громкие голоса. Там было, по меньшей мере, с десяток человек. Гастон колебался. Если начнется схватка, несомненно, явится подкрепление, а численное преимущество было и сейчас не на их стороне.
Гийом Бувье уже бывал во дворце Гизов, когда приносил сюда нотариальный договор.
— Кордегардия тянется вдоль улицы Рош, — объяснил он шепотом и при помощи жестов. — Посредине, с левой стороны, открывается галерея, ведущая в новую часть дворца. Нужно перекрыть вход в эту галерею, чтобы охранники не смогли прорваться туда и поднять тревогу.
— Хорошо, — сказал Гастон. — Мы войдем вчетвером, с полным спокойствием, словно знаем это место и уверены, что нас ждут. Двинемся к этому проходу. Охранники удивятся, но не сразу бросятся, чтобы схватить нас. Как только доберемся до входа в галерею, выхватим пистолеты, и больше туда никто не пройдет. Вы пока оставайтесь здесь, — приказал он Исааку и Симону. — Пресекайте любую попытку бегства через портик. Старайтесь не стрелять и, если это необходимо, призовите на помощь дам. Если надо будет убить, убивайте без колебаний, — заключил он.