— Тебе лучше, блять, разобраться в своем дерьме. Я понимаю, что все, что происходит с шантажом, плохо, но Рэйф этим занимается. Он никогда нас не подводил.
— И с каких это пор какое-то дурацкое событие стало большим делом, чем вся операция, над которой мы работали с самого твоего рождения, и ради которой стоило распадаться?
Я пригнулся, когда в мою сторону полетела лампа. Брат в этот момент набросился на меня и был вне себя от ярости. Я почувствовал присутствие папы как раз в тот момент, когда лампа врезалась в стену.
— Вы, мальчики, слишком много делаете шума из-за всего этого хаоса, — сказал он, прислонившись к дверному проему и засунув руки в карман.
— Моя гребаная жена важна для меня больше, чем ты можешь себе представить. — Джулиан хрипло дышал, а багровая кровь капала на деревянный пол из того места, где его порезала стеклянная лампа.
— Calmati!2 — закричал папа, сложив руки на груди.
— Ты можешь этого не знать, брат, потому что твоя душа холодна как лед, но есть вещи получше, чем устраивать истерики. Все, черт побери, решается в рабочем порядке, и у тебя есть лучшие из лучших, так что, пока они делают свою работу, делай свою. — Он взял тряпку из соседней комнаты и прижал ее к коже.
— Что происходит? — спросил отец, все еще стоя в своей непринужденной позе у дверной рамы.
— Кто-то шантажирует меня и угрожает выдать. Это разрушит мою кампанию. — Это все, что я могу сказать, потому что большее сделает меня позором семьи, а я еще не дорос до этого.
— Рэйф был проинформирован? — спросил папа.
— Да. Все уже улажено, поэтому единственная задача Алессандро — сделать мою будущую жену счастливой, отправившись вместе с Челс проверить цветы. — Джулиан присел на край кровати и взял то же полотенце, чтобы вытереть капли крови на полу.
— Именно так ты и поступишь, да? — Папа смотрел на меня, его глаза были устремлены на меня. Это был не совсем вопрос, который он задавал.
— Я понял, — пробормотал я.
Вдруг по лестнице загрохотали маленькие шажки.
— Я слышала грохот! Все в порядке? — Татум оглядела нас всех, стоя рядом с папой на фоне дверной рамы. Она вопросительно сморщила нос.
— Все хорошо, — подумал Джулиан и поцеловал ее в нос, прежде чем вывести из комнаты, в которой я остановился.
— О! У тебя кровь! — Она поспешила прочь, а я закрыл за ними дверь. Я упала на кровать и потерла виски.
Мой телефон зазвонил, и я схватил его, молясь, чтобы это были хорошие новости. Но вместо этого пришло сообщение от человека, о котором я не собирался заботиться.
Неизвестный номер: Привет, это Челси. Тебе действительно не обязательно заезжать за мной. Я не против встретиться с тобой у дома.
Я: Нет.
Неизвестный номер: Не будь назойливым.
Я: Тебе тоже самое.
Неизвестный номер: Ты сводишь с ума. 557 Камино Дель Валле. 8 утра
Я: Спокойной ночи. Не устраивай сегодня много вечеринок на столах. Не хочу завтра останавливаться на обочине, чтобы тебя стошнило.
Неизвестный номер: Я тоже о тебе такого же высокого мнения, знаешь?
Я не смог удержаться от легкого хихиканья. Я вбил ее адрес в Google Maps и понял, что она находится всего в паре миль отсюда. Хм. Что делала девушка, работавшая в закусочной в Сан-Диего, живя в шикарной Ла-Джолле?
Я отбросил эту мысль в сторону, открыв видео на своем ноутбуке. То самое гребаное видео, от которого сегодня все пошло кувырком. Желтое нижнее белье. Влажная киска, переполненная влагой.
— Господи, черт побери. Кто из них ты?
Я подъехал к жилому комплексу, расположенному рядом с океаном в самом шикарном районе города. Как, черт возьми, эта девушка смогла позволить себе такую квартиру? Она сказала мне остановиться на месте номер три, и я поднялся в квартиру на третьем этаже.
— Как ты узнал, в какой я квартире? — спросила она, когда я постучал в дверь.
— И тебе привет, — сказал я, протискиваясь в квартиру.
Я издал тихий свист. Когда я вошел в ее квартиру, я был потрясен тем, насколько она элегантна. И хотя мне все еще не нравилось, что я вынужден все утро находиться в ее обществе, пребывание в ее доме заставило меня проникнуться к ней уважением.
Я повернулся к Челси. Ее светлые волосы каскадом струились по спине, а пронзительные голубые глаза блестели в утреннем свете. У нее была стройная фигура с изгибами во всех нужных местах. Ее повседневный наряд отличался от того, в чем я видел ее раньше, но это только добавляло ей привлекательности. В ее запахе было что-то знакомое, но я не мог определить, что именно. Тем не менее я не мог оторвать глаз от нее и ее естественной красоты. Было очень трудно не почувствовать влечение к ней.
— Не говори девочкам. — Она выглядела почти испуганной. Как будто это была часть ее самых сокровенных секретов, и она стеснялась этого.
— Почему никто из твоих друзей не был здесь?
Она судорожно сжимала руки и переминалась с ноги на ногу.
— Мы можем просто уйти? — практически умоляла она, отталкивая меня от двери.
Ее прикосновение удивило меня. Оно снова показалось мне странно знакомым, и в глубине моего мозга возникло небольшое раздражение. Я до сих пор убежден, что из-за разницы в росте Челс не может быть той девушкой из клуба. Это должна быть та, что повыше. К тому же Мейв была гораздо более нежной и невинной. Челс такой не была, а мой маленький зайчик был воплощением наивности.
— Значит, тебе нравится прикасаться ко мне? — спросил я, когда понял, что, хотя я отошел на несколько шагов назад, она не отпустила мою грудь. Она посмотрела вниз, и ее щеки засияли.
— Иди, — простонала она.
Мы молча пошли к машине, и я придержал для нее дверь, пока она догоняла меня.
— Джентльменский поступок? Вот это да. Кто ты, и кем ты заменил этого засранца?
— Ауч. Опять оскорбления. Я твой будущий губернатор, так что считай это моим гражданским долгом.
—Держать дверь открытой для меня? — Она насмешливо хмыкнула и села внутрь, но не раньше, чем я закатил глаза. Я не понимал, как женщина может быть настолько раздражительной, и все же я был вынужден провести с ней целый день.
Я снова сел за руль и выехал из ее маленького района. Первые полчаса поездки все было тихо. Я немного повозился с радиоприемником, прежде чем попал на эмо-станцию начала 2000-х, наполненную Taking Back Sunday, Panic! at the Disco и другими группами из моего детства.
— Твоя семья позволяла тебе слушать это? — Она наконец заговорила, и ее голос зазвучал мелодией, столь же затягивающей, как и текст, доносящийся из динамика.
— Не говори о ней гадости. Мне нравится эта группа.
— Нет, клянусь. На самом деле я слушала ту же музыку в детстве. В ней вся суть моего угрюмого детства, когда я сидела дома. — Я взглянул на нее, и она прикрыла рот рукой, словно сказала слишком много. Я решил пропустить это мимо ушей, но большая часть меня задавалась вопросом, о чем она говорит, особенно о том, что застряла в доме.
Боже, ее запах тоже был заразителен. Такой знакомый и такой невероятно яркий, но то место, где я его почувствовал, застряло на кончике моего языка.
— Ты в порядке после вчерашнего? — Ее нежный голос был тихим, почти нерешительным.
Я нахмурился и отвел взгляд, все еще чувствуя себя неловко из—за своей вспышки накануне вечером.