— Да, точно. Я не верю в это после того, что ты вытворяла сегодня утром. — Я натянуто улыбнулась.
— Просто мы все знаем, что ты полна секретов, Челс. Ты никогда не рассказывала нам, где живешь, и не приглашала нас в гости. Я месяцами спрашивала тебя, можно ли получить урок по завивке волос, прежде чем ты предложила зайти ко мне на старое место. — Я посмотрела на свои руки, пока большая, заботливая рука не обвила мою поясницу. Он давал Татум возможность высказаться, но этим жестом дал понять, что все еще готов поддержать меня.
— Я не хочу показаться задницей, потому что я действительно не пытаюсь этого сделать, но перестань. Разве ты не видишь? Мы любим тебя. Мы тоже хотим быть частью твоего мира.
Ее сочувственная улыбка немного успокоила меня.
— Это утро было тяжелым, — призналась я, в горле образовался комок, и я не осмелилась посмотреть на Алекса, чья рука все еще лежала на моей спине.
— Я никогда не хотела быть такой уязвимой перед всеми вами, ребята, но это просто случилось. Я не знаю, что происходит. Я ненавижу чувствовать себя так.
— Но именно об этом я и говорю. Мы хотим, чтобы ты была более открытой и уязвимой. Для этого и нужны друзья.
— Надеюсь, вы простите меня за то, что я не рассказала вам раньше, — сказала я, чувствуя себя виноватой. — Я просто не хотела рисковать и не хотела, чтобы кто-то вмешивался. Но я обещаю, что ты всегда будешь моей лучшей подругой.
Она тепло обняла меня, и я обняла ее в ответ.
— Я понимаю, — мягко сказала она. — И я рада за тебя. Правда. Только пообещай мне одну вещь. Не забывай обо мне, когда будешь в его объятиях. — Ее слова были дразнящими, но я знал, что она говорит серьезно.
Я рассмеялась, и с моих плеч свалился груз.
— Никогда, — сказала я. — Ты останешься со мной на всю жизнь, кто бы ни появился в моей жизни.
Мы обе улыбнулись, чувствуя облегчение и комфорт в обществе друг друга.
— И я услышала тебя насчет открытости, — ответила я. — Я пытаюсь. — Я слабо улыбнулась ей, понимая, что выпивка заставила ее начать исповедь.
Я была благодарна, когда Алекс перевел разговор на их свадьбу, о которой Татум было о чем поговорить. Через пару часов и несколько рюмок они вдвоем уже практически обжимались на барных стульях.
— Нам нужно поспать, чтобы быть готовыми к завтрашнему дню, — сказала Татум, наконец-то отстранив Джулиана.
— Увидимся утром. — Я послала ей воздушный поцелуй.
Перед тем как уйти, она, пьяно ковыляя, подошла ко мне.
— Ты на меня злишься?
Злилась ли я? Нет, не злилась. То, что она говорила, было правдой, и хотя ее подход, возможно, нуждался в небольшой доработке, я понимала, к чему она клонит.
— Я поняла. Когда жизнь уляжется, давай побудем вдвоем и поговорим. — Она обняла меня, и я ответила взаимностью. Татум ненавидела физические прикосновения, поэтому я знала, что для нее это очень важно.
Алекс обнял брата, а затем вернулся ко мне на барный стул. Я умела держать себя в руках и села за барную стойку, пока Алекс заказывал нам два стакана воды и еще один виски.
— Хочешь что-нибудь еще? — спросил он, прежде чем махнуть бармену.
— Только воду.
Сделав заказ, он одной рукой придвинул табурет поближе к моему.
— Ты в порядке?— На его лице было написано явное беспокойство.
— Да. — Я отмахнулась от него, пытаясь снять напряжение с ситуации. — Все в порядке. Она не хотела ничего плохого. — Бармен принес наши бокалы, и я взяла их в руки.
— Я просто выросла не так, как все остальные. Это вроде того, что случилось той ночью.
— С кошмаром? — Он сделал долгий глоток виски.
— Да. Этот кошмар снился мне с тех пор, как я себя помню. Мои родители хотели защитить меня от демонов, о которых они никогда не могли мне рассказать, поэтому они заперли меня в доме. Мне нельзя было ходить в обычную школу, в кино, с друзьями, если только они не были проверены и не приходили к нам домой.
Он молчал, но даже в тишине я почувствовала желание продолжить.
— Они скоропостижно скончались, когда я училась в школе, мой брат Ронан — ты познакомился с ним на вечеринке — заботился обо мне, но я как бы восстала против стеклянной клетки, в которой меня заставляли жить все мое детство. Меня затянуло в тусовки, наркотики и... секс.
Я сильно покраснела, но Алекс оставался совершенно невозмутимым.
— Это было ужасно — застрять и оказаться в ловушке. Мне некуда было пойти, не было друзей, к которым можно было бы обратиться. Моими первыми друзьями за всю жизнь, не считая тех, что были навязаны мне из-за семейных отношений, были Дафна и Мейв, а потом появилась Татум.
Он торжественно кивнул.
— Я с головой ушла в запой, пытаясь понять, что произошло и почему меня воспитывали не так, как других. Когда я жила, я не знала ничего другого, но после того, как они ушли, я поняла, что я отброс.
— Ты не отброс. — Его рука скользнула ко мне, он переплел свои пальцы с моими, и мы повернулись на табуретах и посмотрели друг на друга.
— Тем не менее, я такая, — продолжала я, в то время как слезы грозили упасть с моего лица.
— Я сказала себе, что никогда не позволю другим ничего говорить обо мне и не впущу их в себя. Я хочу жить нормальной жизнью, поэтому никому не говорю, где живу и откуда у меня деньги. Я хочу быть нормальной, как мои друзья.
Я смахнула маленькую слезинку, скатившуюся по щеке.
— Не знаю, что в тебе такого, но когда я пошла в тот клуб, я впервые за долгое время почувствовала себя нормальной и свободной. Это было нормально — исследовать свою сексуальность. Это было нормально — чувствовать себя в безопасности в мужских объятиях. Это было нормально — не жить в этом золотом, позолоченном девичьем фасаде, который я носила годами.
— Зайчик. — Он наклонился с табурета, на котором сидел, чтобы прошептать мне на ухо.
— Я знаю, что это глупо, но впервые за долгое время я чувствую себя действительно хорошо от того, что могу открыть часть себя, чтобы мои друзья могли увидеть.
— Думаю, тебе стоит это сделать, — подбодрил он. — Твои родители когда-нибудь говорили тебе, с какими людьми они связаны?
Я сморщила нос, уставившись в свой бокал. Я помню вечеринки, которые устраивали мои родители, но меня всегда отправляли наверх, когда они происходили, как будто меня не существовало, поэтому я не знала, кто на них присутствовал.
— Нет. — Возможно, Алекс знал больше, чем говорил. — А что?
— Без причины. Мне просто... любопытно. — Он наконец закончил свою мысль и откинул волосы со лба. Его что-то беспокоило, но я не собиралась поднимать этот вопрос. Он дал мне возможность открыться, и я хотела сделать то же самое для него.
— Ты не похожа ни на кого из тех, кого я встречал, Челси. Я думаю, ты должна позволить другим увидеть тебя такой, какая ты есть. — Мы вернулись на свои табуреты и молча наблюдали за барменом, пока он наливал напитки для других. Наконец я нарушила молчание.
— Что будет дальше? — Это был вопрос, который не давал мне покоя. Эта наша мгновенная любовь была для меня непреодолимой. Если быть честной, то эту более мягкую сторону Алекса было приятно видеть, но какая-то часть меня скучала по этому засранцу и его быстрым замечаниям. И я точно не собиралась говорить ему, что думаю, может быть, это любовь, потому что я даже не была уверена, что это такое.
Он сосредоточенно выпятил нижнюю губу и посмотрел на бармена, ни разу не остановившись, чтобы установить зрительный контакт, пока говорил медленно и целенаправленно.