— С тобой!? — закричала я.
— С нами обоими, — поправил он.
Я была в бешенстве. Я никак не могла вдохнуть полной грудью, а руки бешено тряслись — опасность сквозила в каждом уголке моего тела.
— Как ты посмел? — прорычала я.
— Как я посмел? — прорычал он. На этот раз его руки взлетели в воздух в отчаянной попытке восстановить равновесие.
— Я хотел выяснить, что, блять, происходит, прежде чем впутывать тебя во все это, Челси. Пожалуйста, будь, твою мать, рациональной.
— Рациональной?! — кричала я, колотя его в грудь. — Ты критиковал меня и называл ужасными именами за то, что я хранила от тебя секрет, а я должна просто кивать и говорить: — Хорошо, сэр.
— Я имею в виду, что ты можешь называть меня сэром. — Его полушутливая попытка заставила меня разозлиться еще больше.
— Это все, что у нас было друг для друга. Все должно было закончиться сегодня. Ты вернешься в свою драгоценную кампанию, а я застряну здесь с братом в своей позолоченной клетке.
— Твой дом в Ла-Джолле, Челси. — Он пытался вразумить меня, но я ничего не слышала и видела только красное.
— Пошел ты. Ты ничего не знаешь обо мне и о моих чувствах.
— Потому что ты никогда не говорила мне! — закричал он в ответ.
Я вскинула руки вверх, как будто перестала его переубеждать.
— Все эти «горячо-холодно» — это слишком для меня. Ты можешь быть придурком сколько угодно, но не рядом со мной. — Я толкнула его к двери в комнату, которая отделяла нас от бального зала.
— Ты не обманешь меня своими пустыми словами. Твоя работа — это все, что тебя волнует, и совершенно ясно, что я не являюсь частью этой картины. Всю последнюю неделю ты только и делаешь, что издеваешься надо мной, и мне это надоело, — прорычала я, кипя от гнева и разочарования.
— К тому же тот же самый человек, который стоял передо мной, сказал, что мне нужно впустить в свою жизнь других. Тот же человек, который поощрял меня открываться друзьям. Тот самый человек, с которым я делилась собой физически и эмоционально. Тот самый гребаный человек, который продолжал предавать меня, но при этом попрекал меня за ложь.
— Челси, все не так, — перебил он.
— Не могу поверить, что потратила на тебя свое время, — прорычала я, в моем голосе звучал яд. — Ты просто бесхребетный трус. Все это было основано на лжи и предательстве. Все кончено, и я надеюсь, что ты наслаждаешься одиночеством, потому что ты явно не знаешь, как обращаться с тем, кто действительно заботится о тебе.
С этими словами я захлопнула дверь. Я стояла в коридоре между смежными комнатами и проводила руками по лицу, по которому текли слезы.
— Челс? — Дафна была в том же коридоре и подбежала ко мне.
— Ты можешь отвезти меня домой? — спросила я сквозь рыдания.
Она кивнула, и мы вышли на улицу к моей машине.
В молчании она отвезла меня домой. Алекс разбил мое доверие и сердце на миллион осколков, оставив меня чувствовать себя пустой и одинокой. У меня не было слов, чтобы рассказать об этом, а Дафна ни о чем не спрашивала. Я не ожидала, что все закончится именно так. Я быстро обняла ее, когда мы добрались до моей квартиры, и, хотя она предложила зайти, я отказалась.
Когда я вошла в свой темный и пустой дом, груз печали стал невыносимым. Я рухнула на диван и сжала в руках браслет, который он мне подарил, — болезненное напоминание о том, что у нас было. Я прокручивала в голове болезненные воспоминания, пытаясь понять смысл всего этого. Но на самом деле смысла не было. Боль была настоящей, обида — глубокой, а любовь, которую мы разделяли, ушла навсегда.
Я встала и медленно направилась в свою спальню. В уютной и привычной тени ночи я легла в свою кровать и позволила слезам свободно стекать по лицу. Это был конец эпохи, конец истории любви. Но, погружаясь в сон, я знала, что утро принесет новый день, новое начало и шанс исцелить мое разбитое сердце и разум.
19
Алекс
Месяц спустя
Когда я расстался с Челси на свадьбе, а потом продолжал врать ей о ее семье, я знал, что сделаю все, чтобы найти ответы и однажды принести их ей. Я также знал, что не могу сломать ее дважды. Может быть, это было эгоистично, но говорить ей правду о видео и наблюдать за тем, как она расстраивается, было душераздирающе. Я планировал рассказать ей о ее семье, но мне было так стыдно за то, что я видел, как она распадается на глазах, что я не мог нанести ей еще один удар.
Прошло четыре недели с тех пор, как она сбежала от меня на свадьбе брата, — пожалуй, самый худший месяц в моей жизни. Я перепробовал все, чтобы выкинуть ее из головы, в том числе погрузился в работу и попробовал какое-то приложение, которое, как сказал мне брат, мне нужно было скачать, но которое я быстро удалил, как только понял, что не могу сделать это без нее. Челси или нет, но ей нужно было узнать правду о том, в какой семье она росла. Почему ее приютили и какое участие она могла принимать в этом сценарии.
Я сидел на последнем этаже своего многоэтажного дома, из окон которого открывался вид на городские огни. Внутреннее убранство квартиры до странности напоминало отель. Она была наполнена роскошью и великолепием. Дом человека, который никогда не чувствовал себя в своей тарелке. Холодная, нейтральная палитра, удовлетворяющая самым необходимым потребностям: кровать для сна, место для еды и комната для работы.
Мой телефон зазвонил, и я схватил его, думая, что это Крисси, чтобы сообщить мне о ходе кампании, но, к моему удивлению, это был Рэйф.
— Есть новости? — Я ответил на первом же звонке.
— Я устроил тебе встречу с ирландской мафией. Они собираются встретиться с тобой на нейтральной территории в Лос-Анджелесе в одном из ресторанов в центре города.
— Как зовут этого парня? — спросил я.
— Понятия не имею. Они и мне не говорят. Я ни хрена не могу найти о том, кто является главой ирландской мафии, но они рассказали мне кое-что чертовски интересное.
— Тогда выкладывай.
— Ирландская мафия и Ирландская республика в Ирландии враждуют уже почти десять лет. Ирландская республика, как мы и предполагали, хочет наладить торговлю людьми между странами. Ирландская мафия предпочитает иметь дело с оружием. Из-за этой вражды они держат в секрете главу мафии.
— Значит, люди, финансирующие больницу, — это Ирландская республика. Именно они хотят открыть наш конвейер.
— Ага. Они собираются любыми способами открыть его для людей и насолить здешней мафии.
— Когда состоится эта встреча?
— Через две недели.
— Черт, почему так долго?
— Они так сказали. Без понятия, босс. На данный момент все проекты приостановлены.
Я швырнул телефон в стену. Я был так зол. Это был краеугольный проект, на котором строилась моя кампания, а мы находились в самом разгаре сезона рэкета.
— Маркетти? — Я услышал Рэйфа через динамик и побежал за своим выброшенным телефоном, радуясь, что на нем ничего не разбилось.
— Полагаю, мы ничего не можем сделать, пока не встретимся с главой ирландской мафии и не посмотрим, сможем ли мы каким-то образом работать вместе, чтобы убрать ирландскую республику.
— И еще одно, босс. — Рэйф замешкался на другой линии, и это заставило меня напрячься.
— Ты чертовски раздражаешь. Просто скажи это, вместо того чтобы заранее предупреждать.