— Понял. Аойф и Лиам О'Брайен были печально известны своей связью с ирландской мафией, но изначально они вместе иммигрировали из Ирландии, прежде чем у них родился ребенок.
— Дети, — поправил я.
— Ну да, по слухам. — Напомнил он мне. — В любом случае, я полагаю, у них были те же мысли о незаконной торговле, что и у нас, поэтому они присоединились к здешней мафии. Они были довольно высоко в пищевой цепочке, а Лиама, по слухам, после его смерти только что назначили главой. Вот почему ничего не сказано о том, кто на самом деле является главой.
— Хм... — Интересно, догадывался ли старший брат Челси о том, чем занимались его родители?
— Хорошо, отправь Крисси подробную информацию о встрече. — Я положил трубку и откинулся на итальянский кожаный диван.
При одном только упоминании о Челси меня захлестнула буря собственных эмоций. То, как изгибы ее тела прижимались к моему, как она так невинно улыбалась мне своими пухлыми розовыми губами и большими голубыми глазами. Черт. Я никогда в жизни так сильно не мастурбировал при одной только мысли о женщине.
Я закрыл глаза, пытаясь вытеснить мысли о ней из головы. Но это было бесполезно. Воспоминания о ней задерживались в моем сознании, словно навязчивая мелодия, зовущая меня в ночной тишине. Я знал, что должен увидеться с ней, чтобы все объяснить и все исправить. Но я также понимал, что это риск, что встреча с ней только разожжет страсть, которая пылала между нами, и мне будет еще труднее отпустить ее. Когда я отправлюсь в Лос-Анджелес на встречу с ирландской мафией, я собираюсь выкроить время и приехать к брату, чтобы увидеть ее. Оставалось еще две недели. Если я смог продержаться четыре недели, то смогу продержаться и две, как бы больно ни было в груди.
Тем временем я собирался с головой погрузиться в эту кампанию. Я позвонил Крисси, чтобы договориться о встречах со СМИ.
— Маркетти. Рада снова тебя слышать, — ответила она. Я звонил ей, наверное, по десять раз на дню с тех пор, как снова погрузился в работу после свадьбы.
— Мне нужно, чтобы ты начала расписывать меня во всех СМИ как мужчину, который встречается.
— То есть с несколькими женщинами? — спросила она.
— Нет. Ты — задница. — Мы рассмеялись, и я был благодарен за это.
— Я собираюсь вернуть Челси, и мне нужно, чтобы ты придумал, как мы можем дать понять, что она моя.
— Ты говорил с ней об этом? — Тон Крисси стал серьезным. Она была в курсе того, что между нами произошло. Просто «нас» не было, а когда-то были, и, конечно, из-за меня все пошло прахом.
— Я собираюсь через пару недель.
— Алекс, — предупредила она.
— Просто начни готовить подборки для СМИ. — Я снова положил трубку и откинулся на диван. Пока огни города меркли в темноте, мне было трудно снова думать о моем милом зайчике. Каждый миг без нее казался мне целой жизнью, наполненной печалью. Я уже поздоровался с дьяволом внутри нее, и возврата в рай не было.
— Я приду за тобой, Зайчик.
20
Челси
Две недели спустя
Последние шесть недель были самыми преображающими в моей жизни. Нащупывая на кухне бокалы для вина, я оглядывалась по сторонам, чтобы убедиться, что все выглядит идеально. Я впервые устраивала девичник у себя дома, и волнение от того, что подруги придут в мое пространство, убивало меня.
После свадьбы я провела пару недель в мрачной депрессии, но заставила себя поправиться. Алекса больше не было. Он был лишь мимолетной частью моей жизни. Глава, которая уже прочитана и пройдена. После некоторого времени, проведенного наедине с друзьями, я твердо решила, что в моих силах перевернуть страницу и начать новую главу. Это был новый старт не только для того, чтобы забыть Алекса, но и для того, чтобы заново открыть для себя все части меня, включая самые уязвимые.
Когда дверь распахнулась, первой вошла Дафна.
— Когда ты сказала нам, что родители оставили тебе наследство, я не знала, что оно такое, как у Маркетти — богатое. — Мейв присвистнула, входя в мою квартиру.
— Черт возьми! Это место прекрасно. Я так завидую, что ты живешь в двух шагах от пляжа. — Татум присоединилась к остальным моим друзьям.
Около месяца назад я набралась храбрости, чтобы сесть с ними и выложить все начистоту. Я открыла им правду о деньгах моих родителей, о сложной ситуации с Алексом и о том, как я скрывала важную часть себя, чтобы соответствовать общественным представлениям. Их реакция была просто потрясающей. Они призвали меня перестать жертвовать своим счастьем ради других и принять свое истинное «я». Они напомнили мне, что вполне допустимо хоть раз поставить себя на первое место.
Когда мы выпили вина и уселись на диван, Дафна спросила, слышала ли я что-нибудь от Алекса.
— Уф, не говори о моем шурине-идиоте. — Татум откинулась на спинку плюшевого дивана. — Джулиан говорит, что он просто по колено в предвыборной кампании. — Она вскинула руки, словно не знала, что еще сказать.
— А как обстоят дела с художественной программой? — спросила Мейв, вероятно, пытаясь увести разговор от полного душевного срыва.
Пытаясь продолжить этот поезд самоисцеления, я подала документы в школу моды в Сан-Франциско, где начинался следующий семестр. Я собрала все необходимые документы примерно за неделю, но это был шанс, что меня примут.
— Я еще ничего не слышала от них. Но не думаю, что услышу еще через пару недель. — Я просто пожала плечами, не зная, что делать дальше.
Татум опустилась рядом со мной, обхватив руками мои плечи.
— Я так и не смогла извиниться за то, что сказала в отеле. Это было грубо. Но я также рада, что сделала это. Мы все волновались за тебя после свадьбы. Ты была в очень мрачном состоянии, но я рада, что ты вышла из него. — Все мои друзья кивнули в знак согласия.
— Он тебя не заслуживает. — Дафна обхватила мои колени, почувствовав колебания в моем голосе.
Я слабо улыбнулась, но правда заключалась в том, что, сколько бы я ни заставляла себя восстанавливать другие аспекты своей жизни, я все равно чувствовала эту дыру в груди. Я не могла ее заполнить, и каким—то образом я знала, что в этом виноват Алекс.
— Так, у меня есть кое-что для тебя, и я не решалась принести это.
Татум бросилась к своей сумочке, и Мейв застонала.
— Это плохая идея. — Она повернулась, чтобы сказать Татум. Я посмотрел на Дафну, которая лишь сочувственно скривила губы.
Порывшись в сумке, Татум достала небольшую рамку. Она вернулась к дивану и протянула ее мне.
— Для тебя.
Мое сердце упало в желудок. Это была наша с Алексом фотография на свадьбе. Я смотрела на него, улыбаясь, а он смотрел на меня снизу вверх. Мы выглядели счастливыми — искренне счастливыми. Мы были счастливы, как бы там ни было, через несколько часов после того, как была сделана эта фотография.
Я ненавидела чувствовать себя так по отношению к нему, даже спустя столько времени. Он как-то притягивал меня, и я не могла избавиться от этого.
— Спасибо. — Когда я наконец заговорила, это было негромко, словно слова не были уверены, что хотят вырваться наружу.
Я взяла рамку и положила ее на стойку, а затем вернулась к дивану и сделала большой глоток вина, которое я налила для нас.
— Расскажи мне о новой линии, которую ты разрабатываешь, — вмешалась Мейв, и мы провели остаток вечера, сплетничая о работе, узнавая слишком яркие подробности сексуальной жизни Татум в браке и просто узнавая друг друга на гораздо более глубоком уровне. Я была так благодарна, что это мои подруги, но даже моя социальная батарея была разряжена, когда наступил вечер.